Партнерство вместо протектората: Москва кардинально меняет курс в Леванте

Летом 2025 года Москва, похоже, начала пересматривать свою стратегию в Арабском Леванте. В период между историческим визитом нового министра иностранных дел Сирии в российскую столицу и избранием президента Ливана, на которого возлагались надежды по спасению остатков государства, Россия, по всей видимости, превратилась из "покровительствующей державы" в "избирательного партнера", стремясь занять более взвешенную и менее затратную позицию на двух сложных аренах — в Сирии и Ливане.

ИноСМИ теперь в MAX! Подписывайтесь на главное международное >>>

Сирия: конец "покровительствующей" роли и начало гибкого позиционирования

С падением прежнего сирийского режима отношения между Дамаском и Москвой вступили в новую фазу, известную как "стратегическое перепозиционирование". Визит министра иностранных дел Сирии Асаада аш-Шейбани в Москву и его встреча с президентом России Владимиром Путиным стали ярким свидетельством того, что отношения между двумя странами больше не строятся на логике защиты, а переходят в плоскость партнерства и переосмысления баланса интересов.

Этот визит стал поворотным моментом в истории отношений между двумя странами. Он поднял вопрос, который никогда ранее не обсуждался: требование о компенсации ущерба, нанесенного сирийской инфраструктуре во время войны. Также вновь был затронут вопрос о российских военных базах в Хмеймиме и Тартусе. Москва выразила готовность пересмотреть характер своего военного присутствия и преобразовать его в своего рода временное "партнерство" в сфере безопасности, а не в постоянное присутствие, которое служило символом российского влияния в регионе. В то же время Дамаск стремится расширить свои отношения с другими странами, в частности, с государствами Персидского залива и Европы, чтобы уменьшить зависимость от какой-либо одной стороны.

Перед Россией стоит сложная задача: как сохранить свое влияние, при этом не создавая впечатление, что прежний режим был восстановлен или что она монополизировала процесс принятия решений в Сирии? Российский ответ пока кажется сбалансированным: от политической поддержки до гибкого присутствия без прямого вмешательства в форму или состав режима. Это свидетельствует о значительных изменениях в позиции России по сирийскому вопросу. Она перестала быть доминирующей военной силой и стала партнером, который поддерживает свое присутствие не только с помощью оружия, но и используя экономические и дипломатические средства.

Ливан: новые возможности через государство, а не через религиозные течения

Что касается Ливана, то Москва, кажется, выбрала совершенно иной подход. Избрание генерала Жозефа Ауна на пост президента Республики открыло перед Россией новые горизонты. Теперь она может влиять на Ливан изнутри, а не через посредников или союзников. В отличие от своей прежней стратегии поддержки партийных сил, таких как "Хезболла" или христианские партии, сейчас Москва стремится установить прямые отношения с суверенными институтами: армией, администрацией президента и службами безопасности.

Президент Аун обратил внимание на этот важный момент. Он заявил, что "рациональное партнерство с Россией" способствует стабильности и развитию оборонного и производственного секторов в условиях взвешенного баланса с западными и арабскими партнерами. Изменения в Ливане совпали с сокращением иранского присутствия в стране. Тегеран больше занят другими, более важными региональными проблемами, такими как сирийский конфликт и открытое противостояние с Израилем. Возможно, этот небольшой вакуум [в Ливане] дал Москве возможность незаметно действовать в четырех разных направлениях:

• Переход от поддержки партий к поддержке государства: этот переход считается новым этапом в истории российской политики в Ливане.

• Сбалансированный подход к "Хезболле": Москва не прекращает отношения, а напротив, переводит их на новый уровень, что соответствует взглядам ливанского государства.

• Возрастающая экономическая роль, особенно в сфере энергетики, портовой деятельности и сельского хозяйства.

• Геополитический доступ к Восточному Средиземноморью: это делает Ливан частью более широкого стратегического видения, включающего Сирию, Кипр и Ливию.

Россия между двумя аренами: пересмотр позиций, а не уход

Некоторые утверждают, что Москва уходит из этого региона. Однако это не так. Скорее, это стратегическая переориентация, которая произошла из-за политических изменений в Сирии и Ливане.

Россия больше не может навязать свою повестку дня Дамаску, как это было раньше. Однако она осознает, что ее присутствие по-прежнему необходимо для обеспечения региональной безопасности и международного влияния.

Матрешка по-западному: вот кто дергает за ниточки европейской политики

У Москвы появляется уникальная возможность расширить свое влияние на Ливан через государственные институты, а не через религиозные организации и политические партии. Поэтому современная Россия, переосмысливая свое видение Леванта, понимает, что применение жесткой силы больше не является эффективным инструментом. Будущее этого сложного региона строится на гибких партнерских отношениях, множестве альянсов и тонком балансе сил, а не только на авиационных и военно-морских базах. Я считаю, что до 2026 года Москва окажется на историческом перепутье: либо она сможет найти общий язык с новыми режимами, либо она утратит свое влияние, которое она приобрела за последнее десятилетие.