«Москва слезам не верит» — мой третий мюзикл»

В онлайн-кинотеатре Wink 4 сентября начнет выходить сериал «Москва слезам не верит. Всё только начинается». Не буквальный ремейк фильма Владимира Меньшова, а мюзикл длиной в восемь эпизодов. Сериал сняли супруги Жора Крыжовников (творческий псевдоним Андрея Першина) и Ольга Долматовская. В эксклюзивном интервью «Известиям» они рассказали, почему не видят ничего плохого в обращении к классике, как изменилась их жизнь после «Слова пацана» и какое отношение к этому имеет Уильям Шекспир. А также поделились эксклюзивным фрагментом сериала — смотрите его на сайте iz.ru.

«В основе лежит сценарий Черных, на который мы приобрели права»

— «Москва слезам не верит. Всё только начинается» — ваш совместный режиссерский проект. Вы делили обязанности пополам или у кого-то работы было сильно больше?

Ольга Долматовская: Идея сериала изначально пришла к Андрею Николаевичу, который впоследствии руководил большой сценарной командой, в которую вошли Евгения Хрипкова, Алина Тяжлова, Юлия Гулян и Аксинья Борисова. На съемках абсолютно всё — от кастинга до любой мелочи в кадре — тоже утверждал Андрей. Поэтому, мне кажется, это в большей степени его проект.

— А если говорить о сериале в целом, это ремейк или скорее оммаж фильму Меньшова?

Жора Крыжовников: Не хочется сравнивать себя с Шекспиром уже на втором вопросе, но, как известно, у него не было ни одной оригинальной истории. Все они были основаны либо на найденных им где-то новеллах, либо на пьесах, которые он переделывал. Но в истории литературы и театра эти сюжеты остались благодаря ему. Поэтому я не считаю, что ремейк — это что-то плохое и ущербное. Многие истории требуют того, чтобы их пересказывали заново. Мультфильм «Король Лев» — это пересказ «Гамлета». А «Гамлет» — пересказ пьесы неизвестного автора, жившего еще до Шекспира. Поэтому слово «ремейк» негатива у меня не вызывает.

О.Д.: Но и у нас не ремейк всё же.

Ж.К.: Мы пересмотрели фильм и захотели так же, как в оригинале, рассказать историю трех подруг спустя 20 лет. То есть сначала мы видим их в начале нулевых, а потом в наше время. Линия нашей главной героини очень похожа на то, что было у Валентина Черных в его сценарии «Дважды солгавшая», который победил на конкурсе сценариев о Москве и оттуда уже попал к Меньшову. Но у двух ее подруг совершенно другие истории, конфликты и проблемы. У нас нет хоккеиста, нет строителя. У нас, в общем, всё по-другому. Поэтому это ремейк, да и не ремейк. Оммаж, да и не оммаж. Но нельзя отрицать, что в основе лежит сценарий Черных, на который мы приобрели права и который послужил точкой отсчета для наших поисков, как могла бы такая история развиваться в наши дни.

— Но сериал всё равно будут сравнивать с фильмом Меньшова, и наверняка кому-то он не понравится. Вы к этому готовы? Вообще, нет ощущения, что покусились на что-то святое?

Ж.К.: Оля, ты покусилась на святое?

О.Д.: Да, покусилась (смеется).

Ж.К.: Святому от нашей попытки пересказать эту историю хуже не будет. Святое — оно на то и святое, что непорочно и чисто. Поэтому как минимум наш проект увеличит количество просмотров фильма «Москва слезам не верит» на всех платформах. И опять же, в истории драматургии постоянно что-то пересказывается, а в кино это происходит более чем регулярно. Мультфильм «Русалочка» основан на сказке Андерсена, а «Аладдин» — на одноименной арабской сказке. И у нас в кино сейчас бум сказок. Но хочется, чтобы наш сериал нашел своего зрителя. И в этом смысле хейтеры нам не страшны, потому что не может что-либо нравиться абсолютно всем. Хейтеры обязательно найдутся, поэтому мы спокойны и не настолько наивны, чтобы ожидать иного.

«Очень ждал, когда мы снова поедем на метро»

— Вы, Андрей, в отличие от Ольги, выросли не в Москве. Помните свои самые первые впечатления от города?

Ж.К.: Мне очень понравилось метро, потому что в моем родном городе его не было. Там висели разноцветные автоматы размена монеток, в которые бросаешь 15 копеек, а тебе три пятикопеечных вываливается. И в этот момент вываливания денег они выглядели будто однорукие бандиты в казино. Очень ждал, когда мы снова поедем на метро, мне дадут бросить монетку, и оттуда эти пятачки вывалятся.

— Сколько вам было тогда?

Ж.К.: Лет пять-шесть. Ну и другие детские впечатления у меня тоже остались: театр «Уголок Дурова», ВДНХ. А еще поход по универмагу «Лейпциг», где была игрушечная железная дорога, и можно было стоять и смотреть, как по ней катался поезд. В общем, Москва для меня была местом чудес.

— Каково работать вместе, когда вы муж и жена? Какие плюсы и минусы, подводные камни?

О.Д.: Подводных камней и препятствий может быть много, если у участников процесса нет понимания, кто главный. С этим у меня проблем не было. В самом начале у нас возникали небольшие сложности, но из-за того, что наши вкусы совпадают, работать было в удовольствие. А вы, Андрей Николаевич, что скажете?

Ж.К.: Скажу, что неожиданностей в нашей совместной работе не было. Просто когда ты работаешь один, тебе не нужно ничего согласовывать. А когда вдвоем, это уже необходимо. И поначалу нам нужно было достаточно быстро выработать некий протокол — как мы говорим, взаимный ОК. Оля больше работала с артистами, а я чаще сидел у плейбека, но нам нужно было знать, что на некоторые важные вещи мы смотрим одинаково. Поэтому приучились спрашивать друг у друга, есть ли у нас согласие по какому-либо вопросу, и если нет, то обсуждать.

— А дома говорите про работу? Или всё оставляете на площадке?

О.Д.: Для нас это неразделимые вещи, поэтому мы с удовольствием дома что-то проговаривали, допридумывали, дописывали. Не было такого, что мы зашли за порог и принципиально больше не разговаривали про работу.

Ж.К.: Мне вообще кажется, если дома не обсуждается работа, то что-то идет не так.

«В первой серии у нас есть три песни о Москве, объединенные в один номер»

— Насколько сложным был кастинг на этом проекте? У вас много героев, причем в двух временных периодах.

Ж.К.: Этот кастинг в основном вела Оля, а я только принимал некоторые пробы и иногда точечно приезжал на ансамблевые. Но лично для меня самым сложным было понять, будет у нас два «комплекта» актрис или один. Если один, то мы берем 30-летних актрис и сначала делаем им смешные косы, а потом опускаем им челки, одеваем очки и юбки-карандаши. Или все-таки два? А мужчин менять или нет?

На наше счастье, мы пересматривали пробы и наткнулись на Тину Стойилкович, которая казалась простой и обаятельной девчонкой, но совсем молодой. Мы ее пригласили, пообщались. Сделали пробу — как она будет выглядеть, если сыграет свою героиню взрослой. И это было немножко нелепо: не было похоже, что ей много лет. И тут на премии АПКиТ, где вручали награды «Слову пацана», мы увидели Марину Александрову, которая удивительным образом напоминала нашу главную героиню во взрослом возрасте — от нее исходил вайб успешной, красивой женщины. А с другой стороны, она внешне очень похожа на Тину. Так мы случайно нашли эту первую пару, и после этого сомнений, что возрастов должно быть все-таки два, у нас уже не было. И дальше уже начали искать эти пары.

— Жанр вашего сериала заявлен как мелодрама. При этом в последние годы этот жанр скорее для не самой взыскательной женской аудитории…

О.Д.: Я вообще обожаю мелодрамы…

Ж.К.: Здесь вопрос в том, может ли мелодрама быть «премиальной» и неординарной. Ну конечно, может. «Москва слезам не верит» — пример высококлассной мелодрамы, которая и во Франции была успешной в прокате, и в других европейских странах, и в США. Еще и «Оскара» получила. «Неспящих в Сиэтле», чистую мелодраму, лично я смотрел много раз. Мне кажется, всё зависит от качества сценария и уровня артистов. Плюс ко всему в нашем проекте есть жанровая линза: это мюзикл. Наши герои поют и танцуют, что тоже некоторым образом меняет восприятие. Поэтому есть ощущение, что премиальности у нас хватит (улыбается).

— А какой вообще у вас любимый мюзикл?

О.Д.: Перед работой над «Москвой» мы посмотрели огромное количество американских мюзиклов 40-х и 50-х, и этот жанр открылся для меня по-новому. Я в него влюбилась. А так мне очень нравятся «Поющие под дождем». «Ла-Ла Ленд» в меня тоже сильно попал. Финал, когда Эмма Стоун смотрела на Гослинга и представляла жизнь, которую они не прожили вместе… Даже сейчас, когда говорю об этом, на меня накатывают слезы.

Ж.К.: А мой любимый — «Мулен Руж».

— Как вы выбирали песни для сериала?

Ж.К.: Это мой третий мюзикл — после «Самого лучшего дня» и второго «Льда». И технология появления песен в музыкальном фильме всегда примерно одинаковая. Может, кто-то работает по-другому, но мы сначала пишем сценарий без музыкальных номеров, не зная, где и какими они будут. А потом в какой-то момент ты чувствуешь, у каких сцен может быть музыкальное развитие. И начинается поиск подходящей песни. Например, в первой серии у нас есть три песни о Москве, объединенные в один номер. Все они немножко разные и по-разному отражают город. Это я к тому, что именно музыка должна быть служанкой драматургии, а не наоборот.

О.Д.: А еще песни в нашем сериале — это музыка моей юности.

«Очень любопытным оказался «Аутсорс»

— В прошлом году гремело «Слово пацана». Что для вас изменилось после этого гигантского успеха? Испортился ли характер, повысились ли требования, гонорары, увеличился ли размер вагончика, который вы на съемках используете?

Ж.К.: Ничего не изменилось — кроме того, что со мной теперь фотографируются люди. Сейчас уже стало спокойнее, но вот недавно улетал в отпуск, и вдруг какой-то мужчина меня поймал и перефотографировал со своими детьми, а их у него трое. Еще у него был друг, и у друга тоже был сын. То есть даже небольшая очередь ко мне образовалась для фотографии.

— Что для вас важнее — творческий успех или коммерческий?

О.Д.: Мне кажется, их нельзя разделять. Но круто, когда они совпадают и ты не просто сам для себя что-то делаешь, а у тебя есть зритель. А вы, Андрей, что думаете?

Ж.К.: Мы работаем в зрительском кинематографе, поэтому у нас коммерческий и творческий успех, по идее, должны совпадать. Если наш проект никто не посмотрел, мы в нашем сегменте не можем сказать: «Зато фильм хороший».

— Вы, Андрей, не так давно запустили канал с разборами советских фильмов. Как возникла эта идея? И будут ли новые выпуски?

Ж.К.: Да, я в ближайшее время сделаю выпуск про Гайдая, который уже анонсировал. Потом перейду к Данелии, а дальше посмотрим. Так получилось, что примерно с 2013 года я регулярно читал в разных местах — и во ВГИКе, и в Московской школе кино, и в «Индустрии» — лекцию о советской комедии. Каждый раз оказывалось, что людям это интересно, поэтому я подумал, что пора уже это каким-то образом зафиксировать. Ну и еще один есть плюс: мне уже не нужно читать эту лекцию студентам моих ежегодных интенсивов для сценаристов. Могу сказать им: «Посмотрите онлайн».

— А сами вы часто успеваете смотреть фильмы и сериалы? Что из последнего понравилось?

О.Д.: Успеваем.

Ж.К.: Мы регулярно смотрим как минимум первые серии всего, что выходит на платформах конкурентов. Если говорить про российское, очень любопытным оказался «Аутсорс».

— Какой у вас самый любимый сериал Wink? Помимо того, что вы сами сняли для платформы.

О.Д.: «Слово пацана». Я его не снимала, так что имею право назвать (улыбается).

Ж.К.: Так получилось, что я поучаствовал в работе над «Комбинацией» — и на уровне идей, и на уровне кастинга, и даже на монтаже немного посидел. Поэтому назову «Комбинацию». И еще первый сезон «Фишера» — это высокохудожественная работа.

— Андрей, у вас в индустрии есть репутация очень требовательного человека, говорят, иногда с вами сложно. Вы сами с этим согласны?

Ж.К.: Оля, ответь сначала ты.

О.Д.: Да, очень сложный человек (улыбается). Но тут такая ситуация: если ты не профессионал, то тебе будет больно. Но и профессионалам тоже иногда бывает больно. Потому что требования действительно высокие. И способ доносить до людей правду у Андрея острый. Но это всегда не со зла, без перехода на личности и только по делу.

Ж.К.: Не хочется сравнивать себя с великими, но сохранились дневники помощника оператора на «Сталкере», которые начинаются примерно так: «Я решил попасть на проект к Тарковскому. Сделать это было проще простого, потому что требования были повышенные». То есть мало кто стремился идти работать к Тарковскому, потому что там надо было что-то делать и отвечать за это. Там другой ритм, другая энергия, не всегда развлекательно-отдыхательная. Товстоногов, кстати, говорил, что при владении методом Станиславского из процесса работы высекается радость творчества. И мне кажется, что нашей бандой профессионалов — а со многими мы делаем как минимум второй проект вместе, с кем-то и больше — радость мы получаем. А значит, всё это не зря.