Во славу Игоря Стравинского: Большой и Мариинский театры показали вечер балетных реконструкций

На Исторической сцене Большого театра состоялся вечер, собравший четыре одноактных балета Игоря Стравинского: москвичи представили свои новые работы — «Петрушку» и «Жар-птицу», из города на Неве прибыли «Весна священная» и «Свадебка», давно прописанные в репертуаре.

Вечер стал балетной кульминацией Фестиваля Игоря Стравинского — совместного проекта Большого и Мариинского театров. Все показанные спектакли связаны со знаменитыми «Русскими сезонами» и Серебряным веком. Этот квартет одноактных спектаклей, думаю, можно назвать разовой акцией и ценным подарком — вряд ли он будет повторяться регулярно. Все представленные балеты основаны на желании сохранить оригинальную хореографию, хоть и не всегда это удается. Идея блестящая: показать в формате одного спектакля четыре различных по жанру и стилю балета на русскую тему. Всеми четырьмя балетами дирижировал музыкальный руководитель этой масштабной постановки Валерий Гергиев. Его страстная воля и любовь к музыке Стравинского передавала бескрайний мир композитора с неукротимыми ритмами, неистовым темпераментом, колкими темами, мотивами русского мелоса, вдохновенной стихийностью. В вечере явно ожил дух соревновательности между двумя великими российскими театрами, и на сей раз победили петербуржцы. Их языческая «Весна священная» и обрядовая «Свадебка» обрадовали коллективным вдохновением, ансамблевостью и умением раскрывать стиль хореографов. Балеты выстроили вне логической хронологии, прямой или обратной, — без учета их появления на свет в дягилевской антрепризе.


Фото: Павел Рычков/Большой театр

Первой показали реформаторскую «Свадебку» 1923 года рождения — поздней поры «Русского балета» Сергея Дягилева. Спектакль сочинила Бронислава Нижинская — младшая сестра «гения танца» Вацлава Нижинского. Ее хореографический дебют оказался ярким — премьера прошла с огромным успехом, парижане впали в восторг. Спектакль сигнализировал об уверенном приходе новой лапидарной хореографии на сцену. Программа балета — стилизованный обряд крестьянской свадьбы. Стравинский переплавил его в музыкальный поток: голоса четырех роялей и четырех вокалистов, фольклорные тексты-причеты и переклички ударных в камерном составе оркестра. Хореография проста и лаконична, почти до аскезы. Длинные косы, профильное положение тел, подчеркнуто невыворотные ноги, завернутые внутрь стопы, повторяемость движений, геометрические перестроения. Согнутые угловатые движения рук и наклоны голов напоминают то фигуры святых на древнерусских иконах, то головы, положенные на плаху. Простоте пластики (балет поставил хореограф Хоуард Сайетт, работавший с Брониславой Нижинской) соответствует сценографическое решение, рожденное фантазией Наталии Гончаровой: монотонные задники с небольшими оконцами, деревянный помост и скупая деревенская одежда: на женщинах — белые рубахи и коричневые сарафаны, белые косоворотки и коричневые штаны — на мужских фигурах. В этом кордебалетном сочинении артисты танцуют с ясным и естественным отношением к старине. Они словно спрятали свои индивидуальности, но не стали массовкой, а погрузились в познание загадочного, почти диковинного ритуала и познакомили с ним нас, зрителей.


Фото: Елена Фетисова/Большой театр

После сорокаминутного антракта последовал по-купечески яркий «Петрушка». Балет появился в 1911 году благодаря хореографу Михаилу Фокину, художнику Александру Бенуа и, конечно, Сергею Дягилеву, уговорившему молодого и строптивого композитора Игоря Стравинского переделать в балет пьесу для рояля с оркестром. Спектакль вызвал восхищение сценами Широкой русской масленицы и драмой нескладного съежившегося Петрушки — наивного мечтателя, погибающего поэта. Трагическую потерянность в безумном мире гениально передавал Вацлав Нижинский, но Балерине, дурашливой кокетке в исполнении Тамары Карсавиной, забавными казались его страдания. Фабулу можно пересказать несколькими предложениями. Ликует шумное уличное масленичное веселье. Ублажает народ балаган Фокусника с тремя куклами: рефлексирующим Петрушкой, влюбленным в Балерину, которая предпочла ему самонадеянного Арапа. Заглавный герой погибает, но его душа бессмертна. Бунт бесправной куклы оказывается небессмысленным.


Фото: Татьяна Спиридонова/Большой театр

Балет Михаила Фокина в Большом театре поставил Андрис Лиепа, который воплощал «Петрушку» на разных сценах. Спектакль получился по-сувенирному красивым. На площади — ярмарка, карусели, воздушные шарики, здесь куролесит пестрая толпа: хмельные купцы и шарманщики, квартальный и будочник, ряженые с дрессированным медведем, беспокойные кормилицы, самодовольные франты и бесшабашные простолюдины — именно таких Александр Бенуа (либретто написано Стравинским и Бенуа) встречал на Адмиралтейской площади в годы своего детства. Спектакль 1911 года романтизировал старорусские ярмарки — Михаил Фокин писал, как подробно прорабатывал каждую актерскую партию «на ярмарке». В новенькой постановке изменились ракурс и оптика: на сцене — обобщенная толпа, и мир, лишенный индивидуальностей, утратил свое безудержное веселье и заразительное счастье. В пестром столпотворении мелькают балетные позы, крутят пируэты и фуэте — и это в спектакле Фокина, который был одержим борьбой с «устаревшим и уставшим» Мариусом Петипа.


Фото: Михаил Логвинов/Большой театр

Кукольный любовный треугольник вполне убедителен. Особенно Петрушка в исполнении Даниила Потапцева — косолапый, угловатый, съежившийся, с мотающимися руками в рукавичках и внутренней болью, в нем — отсвет судеб униженных героев русской культуры. Хороша Балерина Анастасии Сташкевич — ветреная жеманница, семенящая механическими ножками. Свои чары она направляет на самовлюбленного болвана Арапа — Ратмир Джумалиев, танцовщик живых манер и легких прыжков, создает неожиданный образ ленивого самодовольства. После каждой сцены опускается занавес, на котором Бенуа изобразил картинку своих детских фантазий — над крышами уснувшего Петербурга пролетают почти гоголевские мифические химеры и всякая нечисть.


Фото: Павел Рычков/Большой театр

Историю кукольного «любовного треугольника» балетная сцена не отпускала, хореографы неоднократно реставрировали исторический образец, да и предлагали свои оригинальные версии — «Петрушку» нельзя назвать забытым шедевром. В отличие от «Весны священной», показанной в третьем отделении вечера. Этот балет с подзаголовком «Картины языческой Руси в двух частях» появился в 1913 году в постановке Вацлава Нижинского. Утраченную хореографию реконструировали исследователи Миллисент Ходсон и Кеннет Арчер, именно в их прочтении спектакль живет в Мариинском театре. Стравинский называл «Весну священную» своим «сокровеннейшим произведением» и признавался, что идея будущего балета явилась ему во сне: образ молодой девушки, кружившейся в исступленном танце перед старцами и в конце концов умиравшей. Он писал: «Я опасаюсь, что «Весна священная», где я уже не взываю ни к духу сказок и фей, ни к радости и печали человеческой, но где я иду к еще более обширной абстракции, может вызвать некоторое недоумение в тех, которые до сих пор проявляли дорогую мне симпатию».


Фото: Павел Рычков/Большой театр

Так и случилось. На парижской премьере разразился скандал, «публика свистела и кричала так, что ничего нельзя было услышать». На подмостках появлялся новый, небывалый, волнующий, загадочный, непонятный мир. Никто и не знал, что балет может быть таким — броским, дерзким, странным — то ли танец, то ли пантомима, то ли насмешка. Многие музыковеды утверждают, что с дикой, языческой «Весны священной» по-настоящему начался XX век в музыке. Постановка Нижинского ошеломила открытием: оказывается, авангардной может быть не только идея, но и сам танец, его сущность. И те, кто шли следом, многим обязаны несохранившемуся спектаклю Нижинского. Первобытное шаманство, первородная сила природных страстей, пробуждающаяся земля, требующая жертву, согбенные фигуры, тяжелая поступь, обезьянья косолапость, согнутые в коленях ноги в лаптях и онучах, тяжелые костюмы.


Фото: Павел Рычков/Большой театр

Спектакль создавался в союзе с Николаем Рерихом — он был соавтором сценария, ему принадлежат идеи костюмов и знаменитые живописные задники с пологими холмами, озерной гладью, первыми цветами. Как прекрасны и убедительны мариинские артисты в передаче веры своих древних безымянных персонажей в языческое единение человека и природы и в необходимость «великой жертвы»! В роли Избранницы дебютировала Евгения Савкина — балерина необыкновенно женственная — она исполнила полный экспрессии монолог, затанцевала себя до гибели, вернув Весне силу.


Фото: Елена Фетисова/Большой театр

В четвертом действии представили «Жар-птицу» — из раннего наследия «Русских сезонов». Балет был создан в 1910 году — ранее «Петрушки», «Весны», «Свадебки» — и стал первым балетом с русскими национальными мотивами, который увидел Париж. Поставил балет молодой хореограф Михаил Фокин, сегодняшнюю премьеру подготовили Андрис Лиепа и его слаженная команда. Знакомая с детства сказка: Иван-царевич одерживает победу над злым Кощеем Бессмертным — не сам, ему помогает Жар-птица, он же влюбляется, и не без взаимности, в освобожденную из Кощеева плена Царевну Ненаглядную Красу. Заглавную партию исполнила Алена Ковалева. Ее чудо-птица — вольнолюбива, игрива, бдительна и отчаянна — для поганой челяди Кощея она враг опасный. Иван-царевич Артемия Белякова — настоящий чудесный сказочный герой и отменный партнер. Спектакль — прекрасно наивен и чрезмерно красив, пышно-глянцевое многоцветие наверняка обеспечит ему успех у детей и их родителей.


Фото: Михаил Логвинов/Большой театр