НОВОСТИ СЕГОДНЯ
«Сомневаться во всем или верить всему — два решения, одинаково удобные: и то и другое избавляет нас от необходимости размышлять». Эта действительно глубокая мысль принадлежит французскому математику, физику, астроному и философу Жюлю Анри Пуанкаре. И с математически точной идеей гения трудно не согласиться, не признать ее. Хотя бы для того, чтобы убедиться в том, что необходимость размышлять постоянно приводит нас к совершенно неожиданным результатам… Не пробовали? Тогда советую попробовать… А мы с профессором Александром Власовым тем временем поговорим о преимуществах и недостатках критического мышления.
— Александр Юрьевич, вот до недавнего времени в московском институте философии был такой курс — «Критическое мышление». Согласитесь, что критическое мышление все еще выделяется серьезными учеными как необходимая составляющая любого творческого процесса.
— Но ведь вообще жить творчески — это процесс, это удел очень небольшой части общества.
— Творцов…
— Творческий процесс вы затронули… Да, для этого нужны какие-то незаурядные интеллектуальные способности, еще и природный талант к чему-то, и мотивация к другому образу жизни, не связанному с чрезмерными меркантильными интересами и заботами о ежедневном поиске способов выживания, пропитания.
Мы сами творцы своего счастья
— Удовлетворения своих непомерных потребностей, я бы сказал.
— В отношении непомерных потребностей я понимаю, что здесь это у вас в качестве аксессуара иронии или эквивалента иронии (смеется).
— Да какая уж тут ирония… Ты или истину ищешь, или все время зарабатываешь деньги? С маниакальным упорством…
— Но ведь зарабатывание денег с маниакальным упорством — это на самом деле удел не очень многих.
— И слава богу. Все деньги заработали бы, что нам бы тогда осталось?
— Да. Я имел опыт общения, ну с не очень большим количеством так называемых олигархов или элиты. Это сейчас считается эквивалентными понятиями.
— Это они, уважаемый, себя считали и все еще считают элитой общества. А Генеральная прокуратура РФ и суды всех уровней в последнее время относят их к несколько иной, не столь уважаемой категории современников… Огорчая тех, кто верил в исключительную порядочность, ум и трудолюбие олигархов от приватизации…
— Ну конечно (улыбается). Вот, наверное, не открою тут Америки, но могу вам сказать, что они все в интеллектуальном отношении произвели удручающее впечатление.
— Правильно, потому что-либо книжки запоем читать, либо деньги зарабатывать. У них же в голове иная доминанта. А это отвлекает…
— Нет, между этими категориями на самом деле нет каких-то противоречий абсолютных, на мой взгляд.
— Один из моих учителей Александр Неустроев, журналист, любил повторять, что надо каждый день по книжке прочитывать. А это ведь время и силы, а прочитав книжку, тем более умную, начинаешь задумываться и опять же тратишь свое драгоценное время на какие-то довольно абстрактные думы. А зарабатывание денег ведь очень конкретно.
— Ну правильно, соглашусь… И поэтому концентрация этих индивидов не обременена вообще намеками даже на интеллектуальные способности, она максимально представлена именно на уровне коммерции. Это фактически неизбежный процесс, потому что иллюзия о том, что все общество или большую его часть можно оснастить какими-то творческими способностями или потребностью к реализации высокодуховных целей, она совершенно нереальна.
— Это вы сейчас, Александр Юрьевич, плавно подкатываетесь к критическому мышлению и вере, как ее антиподу?
— Ну, в какой-то мере да, и вот само по себе представление о том, что этим критическим мышлением, от слова мышь, можно оснастить большую часть электората, ну это наивные иллюзии.
Встал поутру, умылся, привел себя в порядок — и сразу же приведи в порядок свою планету
— Вот в учебных программах некоторых институтов, повторюсь, было такое направление, вернее курс «Критическое мышление», и философы углубленно изучали его. Будущие философы, а пока еще студенты.
— Но из будущих философов реально востребованными оказались из многих тысяч единицы, да и те, честно говоря, по большей части не вызывают серьезного уважения.
— Вы о том, что настоящему философу одиноко на этой планете и поговорить-то не с кем? Только розу в горшочке выращивать…
— Ну, наверное, до такой степени утрировать это не нужно.
— Но так лучше понимается суть проблемы.
— Вы еще припомните, как тот же Диоген комфортно чувствовал себя в бочке.
— Он всего лишь ушел от прогнившего афинского общества и правильно сделал…
— Правильно для кого, для себя или для общества?
— Да, наверное, для всех. А в перерывах он еще ведь ходил с фонарем по улицам Афин. По-моему, когда его спрашивали, что ты делаешь днем с огнем, он отвечал, что ищет человека. Человека разумного, а не человека прямоходящего, Александр Юрьевич.
— Если я правильно помню, эти его поиски потерпели сокрушительное фиаско.
— Все там будем. Но не всем на могиле поставят мраморную колонну с фигурой собаки… Это про киников, я так понимаю…
— Но ведь, на самом деле, ничего приемлемого даже для нормальной критической беседы ему найти так и не удалось…
— Ну вот Русская православная церковь распространяла любопытный четырехтомник «Проект Россия», очень такой, на мой взгляд, интересный, и там основная мысль в первом томе, который из четырех многие, наверное, смогли прочитать, до четвертого мало кто смог добраться. Сложный текст… А звучало там примерно так: главное — это поиски масштабной личности, потому что, чтобы вот спасти Россию, поднять ее, сделать так, чтобы она процветала, могут только масштабные личности. А случайные попутчики, они только смуту вносят и дискредитируют идею. То же самое, что и Диоген…
— Ну то же самое, но процедура вообще реализации таких идей требует чрезвычайно большого временного лага.
— Вот и я про то же.
— Который на самом деле может измеряться веками…
— А пока в школах должны быть созданы направления…
— В школах направления создали еще в свое время, уже около пятисот лет тому назад. Первыми публикациями типа «Город солнца», Томмазо Кампанелла, если вы помните, который выстроил абсолютно гармоничную модель идеального общества.
— Тогда лучше нам начинать с Платона, который мне симпатичнее. Он задумался над теорией идей, когда казнили его учителя Сократа. Суд над Сократом показал, к каким последствиям может привести стремление философов найти истину, не забывайте этого, Александр Юрьевич…
И Платон отрицал демократию, базирующуюся на том, что руководящих государством людей выбирают путем народного голосования. «Как можно выбирать руководителя?» — недоумевал Платон. Ведь управлять должен тот, кто умеет это делать, а не тот, кто симпатичен нам и кого мы поэтому выбираем, чтобы он управлял нами. А вторым его принципом идеального общественного устройства должно быть отсутствие частной собственности. В коей он видел корень всего мирового зла…
— Ну нет, Владимир Васильевич, у Платона эти представления были очень идеализированы и не конкретны. На самом деле Томмазо Кампанелла их все-таки материализовал, развил. Я не знаю, изучал он Платона или нет, или авторство этих идей ему самому принадлежит…
Но это не принципиально на самом деле. Пятисотлетний опыт развития всех абсолютно без исключения цивилизаций показал, что для этого нужны какие-то титанические и многовековые усилия значительной части общества.
Коррупция пускает корни глубоко вверх
— Вы что, профессор, действительно верите в человека, в человечество? У меня все-таки такое ощущение, что настолько несовершенная конструкция человек, что какие-то проекты типа «Города солнца», они неосуществимы, потому что человеческая суть постоянно прорывается. Вот эти войны непрерывные, воровство, коррупция, злоба, агрессия, нечестность… там финансовые махинации. Сколько уже боремся с преступностью? Вы тоже, кстати, пытаетесь бороться, а она же неискоренима... Это в человеческой природе все заложено. Какое может быть «солнце», когда такое количество убийц, педофилов? Это те, кого поймали. А сколько их? Непойманных… Вот в депутаты, допустим, не брали с судимостью, а что те, у кого зарегистрированной судимости еще нет? Они что, лучше? Как раньше шутили в НКВД: «Отсутствие у вас судимости не есть качество, характеризующее вас положительно, это скорее недоработка наша».
— Но в этом есть какое-то рациональное зерно, и мы опять же возвращаемся к первому моему посылу. Это не может состояться стремительно.
— То есть все равно прогресс имеет место быть. Он заметен вам?
— Прогресс крайне небольшой, но это же не значит, что надо отказаться от этой идеи. Она обладает своей достаточной привлекательностью. Тем более, что альтернативы ей нет. Ведь развитие в сторону коррупции…
— Уточним, что это во всех странах…
— Но это же тупиковый путь. Да, это действительно присутствует во всех странах...
— Так, интересно, что значит тупиковый путь? Коррупционеры четко понимают, что если они накоррупционируют достаточно много, то для них и для членов их семьи это не тупиковый путь, они уедут в Швейцарию и будут там жить припеваючи.
— Нет, для него лично это не тупиковый путь. Я имею в виду, что это тупиковый путь для общества в целом. Потому что таких персонажей, которые благополучно ассимилировались в Швейцарии или где-то там еще, их все равно можно пересчитать по пальцам.
— А почему такие люди оказываются во власти? Почему такие люди имеют доступ к материальным ценностям? То есть получают возможность коррупционироваться? Это что, пора балтийских матросов опять во власть приводить? Было дело, уже приводили. Вы ведь состояли в КПСС?
— Я был коммунистом, Владимир Васильевич, конечно. Мне было положено по работе.
Продолжение следует
Похожие новости: