Судья не дрогнул: Руководитель Республики Дагестан изменился в лице когда огласили приговор, думал что его отпустят из-за сроков давности

Весенний день в Москве, 2 апреля 2025 года, стал для трёх мужчин из Дагестана не просто очередным вторником.

В стенах Измайловского районного суда их ждал момент истины — оглашение приговора, который, как удар грома, расколол их жизни на «до» и «после».

Абдусамад Гамидов, Шамиль Кадиев и Кагир Магомедов — имена, что когда-то звучали с уважением в коридорах элит, теперь навсегда вписаны в судебные хроники.

Гамидов: От вершины до строгого режима

Абдусамад Гамидов, бывший председатель правительства Дагестана, стоял перед судом с тяжёлым грузом прошлого на плечах. Этот человек, который с 2013 по 2018 годы держал в руках бразды правления республикой, теперь смотрел в глаза своей новой реальности. 13 лет в колонии строгого режима — таков вердикт, что прозвучал в зале суда, как финальный аккорд долгой симфонии его карьеры. Превышение полномочий, взятки, незаконное хранение оружия — обвинения сыпались на него, словно камни с обрыва, и каждое из них било точно в цель.

Говорят, в тот момент, когда судья начал зачитывать приговор, руководитель республики, сменивший Гамидова на посту, изменился в лице. Он сидел в стороне, наблюдая за процессом, и, возможно, в глубине души надеялся, что старого соратника отпустят — сроки давности ведь могли сыграть свою роль. Но нет, он ошибался, и ошибался крупно. Лицо его вытянулось, глаза потемнели от осознания: закон не щадит никого, даже тех, кто когда-то казался неприкасаемым. Гамидов, ещё недавно уверенный в своей неуязвимости, теперь смотрел в пустоту, а его сердце, наверное, сжималось от горькой правды — свободы больше нет.

Взятки и телевизор: Как начиналась эта история

А что же привело его сюда? Всё началось с мелочей, которые, как снежный ком, разрослись до огромных масштабов. В августе 2014 года Гамидов, по данным следствия, получил от своего подчинённого, Шамиля Кадиева, взятку. Не миллионы в чемоданах, а скромные, но символичные 248 тысяч рублей в виде телевизора Sony и сопутствующей техники. Это был не просто подарок — это был знак благодарности за покровительство, за то, что Гамидов закрывал глаза на сомнительные делишки Кадиева. Представьте: шикарный экран, чёткое изображение, звук, как в кинотеатре — и всё это за то, чтобы шеф не задавал лишних вопросов.

Но это была лишь верхушка айсберга. Превышение полномочий оказалось куда серьёзнее: Гамидов раздавал государственные гарантии направо и налево, не утруждая себя проверками. А ещё у него дома нашли оружие — не сувенирный кинжал, а настоящее, запрещённое законом. Когда следователи пришли с обыском, он, наверное, ещё пытался держать лицо, но внутри всё рухнуло. Теперь, сидя в зале суда, он слушал, как судья перечисляет его проступки, и, возможно, вспоминал те дни, когда чувствовал себя хозяином жизни.

Кадиев: 15 лет за щедрость и расточительность

Шамиль Кадиев, экс-директор Дирекции единого государственного заказчика-застройщика, тоже не ушёл от судьбы. Этот человек, чья карьера строилась на умении договариваться, получил 15 лет в колонии общего режима и солидный штраф. Его обвинили в том, что он не только подарил Гамидову тот самый телевизор, но и пустил по ветру миллионы бюджетных рублей. Растрата — слово, что звучит сухо в документах, но за ним скрываются целые истории: здания, купленные за бешеные деньги, работы, оплаченные, но не сделанные, и субсидии, что растаяли, как утренний туман.

Одна из таких историй — покупка старого ресторана «Шуринка» за 31 миллион 830 тысяч рублей. Федеральные деньги, выделенные на детский сад, ушли на здание, которое, мягко говоря, не тянуло на такую сумму. Кадиев, наверное, думал, что всё сойдёт с рук, что никто не заметит, как он жонглирует казёнными средствами. Но в суде, когда зачитывали приговор, его лицо, должно быть, стало серым, как асфальт. 15 лет — это не просто срок, это целая жизнь, украденная у него самого его же руками.

Магомедов: Свобода на волоске

А вот Кагир Магомедов, бывший директор МФЦ в Буйнаковском районе, оказался в странном положении. Его признали виновным в растрате, назначили 5 лет колонии общего режима, но тут же отпустили. Почему? Сроки давности сыграли свою роль — закон решил, что время уже стёрло его вину. Он стоял в зале суда, слушал приговор, и, наверное, сердце его то замирало, то билось как сумасшедшее. Освобождён от наказания — эти слова, должно быть, прозвучали для него как музыка, как долгожданный звонок свободы.

Но даже эта свобода была горькой. Его имя теперь связано с делом, где фигурируют миллионы, а репутация, что он строил годами, рассыпалась, как песочный замок под волной. Он вышел из суда, вдохнул весенний воздух Москвы, но в душе, возможно, остался тот же привкус — смесь облегчения и стыда.

Судебный зал: Эмоции на грани

Представьте себе этот день в Измайловском суде. Зал полон напряжения, воздух тяжёлый, как перед грозой. Гамидов сидит прямо, но его пальцы, возможно, нервно теребят край рукава. Кадиев, напротив, опустил голову, будто хочет спрятаться от взглядов. Магомедов то и дело оглядывается, словно ищет в лицах судей намёк на спасение. А где-то в стороне — руководитель Дагестана, чьё лицо меняется с каждым словом судьи. Он думал, что сроки давности выручат старого знакомого, что всё обойдётся. Но когда прозвучало «13 лет», его глаза, наверное, расширились от шока. Он ошибался, и эта ошибка была как холодный ветер в лицо.

Судья зачитывал приговор медленно, чётко, каждое слово падало, как камень в воду, оставляя круги на поверхности их судеб. Гражданские иски частично удовлетворены — ещё один укол, напоминание о том, что за всё приходится платить. Гамидов, Кадиев, Магомедов — три человека, три истории, три разных пути, что сошлись в одной точке.

За кулисами: Что осталось в прошлом

А ведь когда-то эти люди были на вершине. Гамидов подписывал указы, Кадиев распоряжался миллионами, Магомедов управлял делами в своём районе. Их кабинеты были полны бумаг, звонков, встреч. Они, наверное, чувствовали себя непотопляемыми, как корабли в тихой гавани. Но шторм пришёл незаметно — сначала обыски, потом задержания, а теперь вот суд. Их дома, где когда-то звучал смех, теперь пусты, а вещи, что они считали своими, стали уликами.

Гамидов, возможно, вспоминал, как принимал тот телевизор — мелочь, которая стала началом конца. Кадиев, глядя в пол, думал о «Шуринке» — здании, что должно было принести выгоду, а принесло лишь позор. Магомедов, уже свободный, всё равно ощущал тяжесть — его имя теперь не отмыть. А руководитель республики, сидя в зале, перебирал в голове свои ошибки, понимая, что закон не делает скидок даже на былые заслуги.

Шаги в неизвестность: Что ждёт впереди

Теперь их пути разошлись. Гамидов отправится в колонию строгого режима — место, где тишина давит сильнее, чем любые слова. Кадиев поедет в колонию общего режима, сжимая в кармане надежду, что 15 лет пролетят быстрее, чем кажется. Магомедов же вернётся домой, но с грузом, который не снять с плеч.