НОВОСТИ СЕГОДНЯ
Институты власти не справляются, а душащая система сдержек и противовесов блокирует решительные действия.
Хорошая новость в том, что почти ни одна из явных проблем, от которых страдает страна, не является для нее уникальной. Плохая же новость — в большей части западного мира политика утратила функциональность и эффективность. Местные особенности кризиса различаются скорее по степени, нежели по характеру, но в совокупности они приводят к мрачному выводу: великая послевоенная система, основанная на либеральной демократии, рушится.
ИноСМИ теперь в MAX! Подписывайтесь на главное международное >>>
Доказательства этому легко найти чуть ли не всюду. В настоящий момент США проводят краш-тест самих основ республики. Возможно, она переживет эпоху Трампа, но не без значительных потерь. В Канаде, тем временем, на одобренное и ускоренное государством умерщвление приходится растущее ежегодное количество смертей.
В Британии некоторые сторонники эвтаназии указывают на то, как она может помочь в сокращении населения или хотя бы снизить расходы Национальной службы здравоохранения. Трудно не прийти к выводу, что во всем этом есть нечто декадентское: общество, которое так легко играет с человеческой жизнью, склонно к безответственности и в других аспектах политики.
Достали: Испания раздражена украинскими "лимонами"
Но ведь Европа все равно вымирает — в прямом смысле. Средний возраст в Италии составляет 49 лет, а численность рабочей силы во многих странах Южной и Восточной Европы в ближайшие 20 лет сократится на целых 20%. Континент превращается в дом престарелых.
Все меньшему числу работающих граждан приходится содержать все более многочисленное неработающее население. В Германии расходы на соцзащиту составляют почти 30% ВВП; во Франции премьер-министр ушел в отставку как раз потому, что общество отвергло повышение пенсионного возраста до 64 лет.
Неустойчивость такого положения очевидна всем, однако исправлению оно не поддается. Некоторые решения в настоящее время невозможны. Иммиграция является для умирающих обществ своего рода переливанием крови, но массовая миграция носит политически токсичный характер, причем повсеместно.
Медленный распад комфортнее. Но поскольку он чреват дополнительным тяготами на и без того невезучее молодое поколение, не стоит удивляться, когда молодежь восстанет против ветшающего социал-демократического консенсуса, который они вроде как обязаны финансировать, без перспективы самим воспользоваться его благами в будущем.
Здесь мы можем отметить, что даже сторонники членства Великобритании в ЕС признают: относительный упадок Европы был самым отрезвляющим аргументом в пользу Брексита. К сожалению, успех "Глобальной Британии" зависел от того, что наш политический класс принял сверхглобализацию ровно в тот момент, когда избиратели почти повсеместно от нее отвернулись. Не было ни единого веского основания полагать, что жители Сандерленда хотят стать Сингапуром-на-Уире — так и оказалось.
Парадоксально, но иногда кажется, что окончательная победа либеральной демократии создает условия для ее собственной гибели. Политика есть серия организованных компромиссов. Кусок пирога достается каждому, но никто не получает столько, сколько хотел бы. Однако в какой-то момент хорошего может стать слишком много. Сдержки и противовесы — необходимая защита, но, доведенные до крайности, они становятся средством подавления любой активности.
Почему мы ничего не можем построить? Почему не можем решить проблему нелегальной иммиграции? Отчасти потому, что сами создали системы, предназначенные для срыва быстрого принятия решений и решительных действий. Это распространяется и на другие сферы политики. Воля народа сковывает политиков повсеместно, а народ сопротивляется как повышению налогов, так и сокращению расходов. Результат — своего рода запор. "Мы бы с радостью это сделали, — говорят лидеры, — но не можем".
Неудивительно, что по всей Европе на подъеме партии, обещающие более простую, ясную и решительную политику. Центр отступает почти везде. Можно понять привлекательность диагноза, который ставят партии крайне правых и ультралевых, даже если вы скептически относитесь к предлагаемым ими методам лечения.
Раскол в Совете безопасности ООН: мир затаил дыхание
Вонь забытых старых уроков порой невыносима. Погуглите — и вы найдете небольшие возрождения как гитлеризма, так и сталинизма. Даже если виной всему глупые молодые люди, эпатажно проверяющие границы, по большей части тенденция вызывает куда более серьезные опасения.
Старые табу теряют силу. Миллионы слышат мнение, что Черчилль был подстрекателем, а здравый смысл Гитлера недооценивали. Ревизионизм часто полезен, но иногда сдвиг в настроениях является в первую очередь и исключительно ядовитым.
Институты того послевоенного консенсуса тоже гниют. Организация Объединенных Наций себя изжила, а на Западе старые альянсы рушатся без малейших намеков на хоть какую-то замену. Угасающая приверженность США европейской безопасности — потеря, которая сохранится и после ухода Трампа — также знаменует окончание главы. В каком-то смысле данный опыт оказался полезным, вновь обнажив пропасть между европейскими претензиями и европейскими же реалиями.
В целом Запад подвел Украину. Красивые слова подкрепляются решительными действиями лишь в половине случаев. Европейские лидеры стремятся к определенной цели — суверенитет Украины — но не предоставляют средств, чтобы ей это гарантировать. Неужели кого-то удивляет, что Россия (подобно лысому мужчине, отчаянно ищущему потерянный парик) теперь прощупывает и проверяет европейские границы в Польше и Эстонии?
Может ли это быть настоящим концом истории? Фрэнсис Фукуяма, мыслитель, которого неправильно понимают, равно как и короля Кнуда, был прав, полагая, что либерализм является той стадией развития, за рамками которой дальнейший прогресс невозможен. То, что последует, вряд ли будет лучше, а по факту уже выглядит хуже.
Возможно, это нечто схожее ощущалось в последние годы существования Австро-Венгерской империи или Речи Посполитой. Грандиозный, хоть и несовершенный эксперимент тихо, но неумолимо зарастает плесенью.
Похожие новости: