НОВОСТИ СЕГОДНЯ
В крымском Судаке, на улице Нахимова, 9А, разворачивается драма, которая бросает вызов здравому смыслу. Семья Рубан прожила в своем доме 42 года. Ирина Рубан пришла сюда молодой женщиной, дочь Ирины и Юрия, Марию, принесли сюда из роддома в 1999 году. Здесь росли, строили, вкладывали все силы и средства — свои, родителей, бабушки с дедушкой. Теперь их выселяют. По решению суда. Вместе с новорожденным внуком Ирины, который официально прописан в этом же доме. Как семья, десятилетиями обустраивавшая свой уголок, оказалась на грани выселения на улицу? Почему суды игнорируют младенца? И как «бумаги» оказались сильнее человеческих судеб?
Юридический фокус-покус: Дом, который «подарили», потом «завещали» снова
История потери дома началась давно, в водовороте семейных неурядиц. В 2004 году, в разгар развода и на эмоциях, глава семьи Юрий Рубан подписал договор дарения. Получательницей стала его родная сестра, Светлана Б. «Подаренной» оказалась 1/2 доля дома 9. Семья реально проживала и была зарегистрирована по адресу 9А, но документы о праве собственности указывали ½ дома 9 — из-за ошибки БТИ и путаницы с оформлением. Был еще нюанс, превращавший сделку в юридическую нелепость: земля под домом осталась у Юрия. Как дом может существовать отдельно от земли, на которой стоит? Это противоречило тогда украинскому, а теперь и российскому законодательству. «Дом — отдельно, земля — отдельно. «У нас, видимо, строения летают сами по себе?» — иронизирует Оксана Полтавец, племянница Ирины Рубан и юрист, ведущая многолетнюю борьбу за семью.
Несмотря на абсурдность, суд в 2005 году признал дарение законным. Оспорить не успели – адвокат Ирины тогда «забыл» обжаловать решение. Эта «забывчивость» стала роковой. Семья, примирившаяся вскоре после развода, продолжала жить в доме. Казалось, жизнь наладилась. Пока в 2019 году Юрий Рубан не умер при невыясненных обстоятельствах. Вскрытие трупа, возможно, не проводилось или было проведено с нарушениями (несоответствия в заключении, отсутствие описания телесных повреждений, подозрительные обстоятельства с алкоголем и денежными «подарками» эксперту). Это не доказано официально, но вызывает серьёзные подозрения. И тут случилось «чудо»: обнаружилось завещание. Того же Юрия Рубан. На ту же самую 1/2 долю дома и, на этот раз, землю. Со слов нотариуса, Юрий отказался от дорогого оформления дарения земли («Дороговато!»), предпочтя дешевое завещание: «Пойдет». Шутил, что «после смерти раскладушку на земельный участок вынесу». Так, имущество, уже якобы «подаренное» в 2004-м, было «завещано» в 2019-м повторно. При этом Юрий, незадолго до смерти, просил сестру вернуть ему какие-то значимые документы и говорил, что часть его дома предназначена для дочери. Но в суд пришла копия завещания совсем не того текста, какой видели в кабинете нотариуса Ирина и Мария. Не на дом и землю, а только на землю. Оригинал завещания семье так и не показали, суд всякий раз отказывал в истребовании того экземпляра, хранящегося у нотариуса, экспертизу подлинности подписи и документа суд не назначил – «нотариусу доверяем». Права на общесупружеское имущество Рубан Ирины суды не заметили.
«Бумажный каток»: Суды, которые не видят ни младенца, ни фальсификаций
С этого момента семью накрыл «бумажный каток». Светлана Б., являясь формально собственницей доли, между судебными заседаниями «подарила» ее своей подруге Татьяне П., и новая «хозяйка» начала действовать. Зимой 2023 года она по заявлению «срезала» с опоры электричество, введенное в дом 9А еще в семедисятые годы прошлого столетия. На три дня Ирина Рубан и ее дочь Мария остались без света, тепла, воды и возможности приготовить еду. «Я здесь замерзну и умру, но не уйду. У меня 40 лет жизни тут прошли», — заявила тогда Ирина полиции. Полиция развела руками: «А мы что, электрики?» Отметим, факт самоуправного отключения электричества является уголовно наказуемым деянием, но полиция и прокуратура не возбудили дело, жалобы тонут в формальных отписках.
Параллельно шла война в судах. Оксана Полтавец за эти годы инициировала 12 гражданских дел, пытаясь отстаивать права Ирины и Марии. Все проиграны. Ключевая проблема: все суды, уже под российской юрисдикцией, слепо ссылаются на то самое сомнительное решение 2005 года, игнорируя более ранние документы и реалии. Например, решение Народного суда 1978 года о натуральном разделе домовладения №9 на два отдельных объекта: дом 9 (у Светланы Б.) и дом 9А (у Рубан). Однако БТИ в 1979-1983 гг. оформило раздел ошибочно как долевую собственность (по 1/2 доли), заложив бомбу замедленного действия. Суды 2020-х делают вид, что решения 1978 года не существует, цепляясь за бумаги 2004-2005 гг. Важно подчеркнуть, что решение 1978 года было исполнено. Российские суды игнорируют обязательность исполнения судебных решений (статья 13 ГПК РФ), что вызывает сомнения в законности их позиций.
Но самое вопиющее – полное игнорирование прав ребенка. Решение о выселении было принято до рождения внука Ирины. Но даже после его появления и официальной регистрации в доме 9А, ни один суд, ни один чиновник не удосужился пересмотреть вопрос. В решении суда о ребенке ничего нет. Дом вдруг «исчез» как место регистрации семьи – фигурирует только адрес сестры (дом 9). «Откуда у них взялась прописка?» — прозвучал вопрос в Четвёртом кассационном суде Краснодарского края 17 июня 2025 года. При этом никто не спрашивает: откуда взялась советская домовая книга на адрес: Нахимова, 9А. Отметим, что суды полностью игнорируют факт рождения младенца 18.08.2024 и его регистрацию по адресу 9А, а также факт проживания беременной Марии на момент вынесения решения о выселении.
Документы против реальности: Подчистки, исчезновения и «лошадь не моя»
В борьбе за правду семья наталкивается на стену равнодушия и, по их мнению, откровенных фальсификаций.
Акт на землю 2001 года: Документ, по которому Юрию Рубан передавался участок под домом, похоже, содержит неоговоренное исправление: в пустой строке из знака «номер» цифра «9» написана вручную. Это может указывать на фальсификацию документа. Были поданы два заявления на выделение участков по разным адресам (9 и 9А), но выделен один участок на обоих, как будто брат и сестра — супруги, а решения суда о разделе дома не существует. Участок передан решением горисполкома на адрес 9А, решение не оспаривалось. Суды закрывают глаза. «Акт на землю — исправление ручкой. Суд делает вид, что ‘лошадь не моя’...», — говорит Оксана.
Завещание-невидимка: Оригинал завещания 2019 года никто не видел. Суд отказал в почерковедческой экспертизе, полностью доверившись нотариусу. При этом нотариус отказалась принять заявление о наследстве по закону от дочери Юрия, Марии Рубан, отправив ее в суд. Пришлось обращаться к другому нотариусу и отправить заявление почтой. А потом это заявление загадочно «потерялось» на почте и не попало в материалы дела вовремя. Нотариус утверждает, что оно у нее есть, но показать суду не спешит.
Исчезновение дома: После 42 лет существования и регистрации жильцов дом 9А вдруг «перестал существовать» в реестрах как отдельный объект с прописанными людьми.
Отписки вместо помощи: Жалобы в МВД, прокуратуру, Следственный комитет, ФСБ натыкаются на глухую стену. Ответы стандартны: «Оснований для проверки не усматривается». Подозрения на неверно указанную причину смерти отклоняются. «От всего возникают мысли о заинтересованности, но доказательств нет, поэтому от юридической квалификации воздержусь», — признается Оксана.
Трагедия в лицах: младенец под Дамокловым мечом
Итог многолетнего кошмара – сломанные судьбы. Ирина Рубан, 1951 г.р., женщина, отдавшая дому лучшие годы жизни, превратилась, как она сама выразилась, в старушку. «До 2019 года она была вполне себе цветущей женщиной... А в эти годы, конечно…», — с болью говорит Оксана. Ее дочь Мария, выросшая в этих стенах, теперь мать. Ее новорожденный сын – тот самый «невидимый» для судов младенец. Они живут теперь под постоянной угрозой прихода приставов, ведь решение о выселении вступило в законную силу. 40 лет зарегистрированы в доме 9 А, а решением суда выселены из дома 9.
Оксана Полтавец, их защитница, живет в бесконечном «марафоне обжалований». Ее жизнь – это кипы документов, судебные заседания, отказы. «Жизнь превращается в марафон обжалований, обжалований, обжалований...» 12 проигранных дел – это не просто цифры, это годы борьбы и ощущение бессилия перед системой, это понимание, что «местные юристы-оппоненты по делу годами работают и дружат с судьями».
Звучали и прямые угрозы: «Ресурсы у второй стороны были: звучали фразы в адрес Рубан Ирины‘заплачу всем, чтобы ты ушла без трусов’».
Вопросы без ответов: Кто защитит семью?
История семьи Рубан – не частный случай. Это тревожный сигнал о том, как формальное следование «бумажкам», особенно сомнительным, может уничтожить человеческие жизни. Возникают вопросы, требующие публичного ответа:
Органы опеки и суды: Как можно выселять младенца на улицу, игнорируя его регистрацию? Где в ваших инструкциях пункт «не замечать детей»? Выселена беременная при ведущихся в судах спорах о праве. Если сегодня можно выгнать младенца, то завтра, может, мы совсем уже ни на что не посмотрим?
Судьи: Почему вы слепо доверяете решениям 2005 года с юридическими нелепостями (дарение дома без земли), но игнорируете законный раздел 1978 года? Почему отказываете в экспертизах и не видите исправлений в документах? «Судьи не знают законов? Нет. Мне кажется, что подтасовывают», — говорит Оксана.
Полиция, прокуратура, Следственный комитет: Почему бездействуете? Почему самоуправное отключение света зимой (факт!) не стало уголовным делом? Почему жалобы на угрозы и фальсификации тонут в формальных отписках? Ваша задача – защищать людей, а не печати на бумажках.
Призыв к действию: Хватит молчать!
История семьи Рубан – это тест на человечность и справедливость для всех нас. Если система позволяет выселить на улицу семью, прожившую в доме 42 года, и новорожденного ребенка на основании сомнительных бумаг с подчистками и вопиющими процессуальными нарушениями – завтра под этим катком может оказаться любой.
Что видим мы, как журналисты? Что могут сделать люди, от которых зависит принятие решений? Необходим пересмотр всех решений по делу семьи Рубан с учетом следующих обстоятельств:
- Факта натурального раздела 1978 года.
- Вопросов, связанных с законностью сделок по раздельному отчуждению дома и земли (2004 г., 2020 г.).
- Права на жилье новорожденного ребенка.
- Наличия доказательств, указывающих на возможные изменения в документах (акт с исправлениями, исчезновение заявления Марии Рубан).
- Проведения независимых экспертиз, включая:
- Сопоставление идентичности двух экземпляров завещания, составляющихся по закону (один – в дела нотариуса, другой – завещателю).
- Почерковедческую экспертизу подписей на завещании 2019 года.
- Технико-криминалистическую экспертизу акта на землю 2001 года.
- Всесторонней проверки действий нотариуса.
- Рассмотрения вопроса о необходимости вмешательства органов опеки для защиты прав несовершеннолетнего ребенка, который может оказаться под угрозой выселения.
- Анализа ситуации с бездействием полиции и прокуратуры в связи с самоуправным отключением электроэнергии и другими возможными нарушениями прав семьи.
Обращаем внимание общественности, журналистов, блогеров и правозащитников, что органы опеки не были привлечены к участию в деле, хотя ребёнок и мать находятся под угрозой выселения. Суд отказал в привлечении, ссылаясь на то, что ребёнок ещё не родился, а после рождения игнорируют права несовершеннолетнего. По информации Рубан, мэр Судака без согласия семьи публично распространил информацию об их обращениях в органы власти, нарушая Закон № 59 «О порядке рассмотрения обращений граждан РФ» и создавая давление на семью и их защитников.
Важно, чтобы эта история получила должное освещение, чтобы не остаться незамеченной в продолжающихся судебных процессах. Семья Рубан — это не просто вопрос недвижимости, а 42 года жизни, вложенных усилий, надежд и эмоций. Это дом, который является колыбелью для младенца и последним оплотом для пожилого человека.
Похожие новости: