Недавно мы опубликовали интервью с Сергеем Евгеньевичем Федориным, российским предпринимателем и меценатом в сфере образования. Идеи человека, увлечённого прорывными новациями в просвещении, наработками известной в России и за рубежом «Школы Сергея Граня», вызвали широкий резонанс в обществе и многочисленные отклики наших читателей.  Сергей Евгеньевич пишет книгу, посвящённую этой проблематике. Мы решили печатать её по главам на сайте «Аргументов недели».

Глава 1. Если бы я был президентом

«Если мы на разуме-инвалиде достигли огромных результатов, то что будет, когда разум разовьётся в полную силу своих возможностей».

Герберт Спенсер, философ.

Это был один из тех серых мартовских дней, когда даже небо казалось уставшим от своих обязанностей. Однако столица, как всегда, бурлила жизнью – неслись по улицам бесконечные потоки машин, шаги и голоса прохожих сливались с рёвом двигателей, создавая очередной фрагмент извечной городской симфонии. Люди спешили на работу, торопились по делам, создавая тот самый неповторимый шум мегаполиса, где каждый занят своим делом.

  Президент, усевшись за огромный дубовый стол в своём кабинете, в очередной раз прошёлся по тексту указа, который должен был изменить очень многое. Он не только объявил себя министром просвещения, но и принял решение переработать всю систему образования. Согласитесь, шаг слишком рискованный, но всё же…

Итак:

1. Назначаю себя министром просвещения.
2. Школьное образование отделяется от государства, как религиозные конфессии. Государственные аттестаты отменяются.
3. Администрации президента создать Фонд реформы школьного образования. Директором-распорядителем назначить создателя альтернативной системы обучения Сергея Граня. Выделить на задачи фонда один миллиард рублей.
4. Всем учреждениям культуры (театрам, вузам, консерваториям, фондам, музеям, библиотекам, киностудиям), получающим государственные средства, организовать в школах бесплатные театральные кружки по своему профилю в неограниченном количестве. 50% выделяемых субсидий будет зависеть от этой работы.
5. Все театральные и педагогические учебные заведения переименовать в театрально-педагогические и пересмотреть программы обучения.
6. В педагогических вузах закрыть непрофильные факультеты и отделения.
7. Все вузы, исключая театрально-педагогические, на обучение принимают по конкурсу только команды из трёх человек, окончивших школу. Команды представляют на конкурс стратегический проект и бизнес-план проекта на 5 лет обучения. Преимущество имеют команды, получающие прибыль от проекта. Все кафедры вуза выполняют задания принятых на обучение команд.
8. Директоров школ выбирать ежегодно по стратегическим программам обучения на один год. Участие претендентов не регламентируется. Тайные выборы проводятся родителями и учениками школ.
9. Что изучать и как изучать, решается родителями и учениками по программе выбранного директора.

10. С 1 сентября во всех школах вводится наставничество старших над младшими учениками.

11. Оценивать успеваемость детей по личным достижениям без сравнения их между собой.

12. Рекомендуется применить к обучению принципы, заложенные в Школе Сергея Граня.

13. Согласно Конституции России, ответственность за образование и воспитание своих детей несут родители. Практически передаю им эти полномочия и обеспечиваю возможность для их выполнения.

  Новость разлетелась молниеносно. Телевизоры в квартирах, кафе и офисах запестрели экстренными выпусками. На экранах мелькали серьёзные лица политиков, политологов, экспертов и педагогов, пытавшихся осмыслить масштаб перемен. В сетевом магазине на углу одной из улиц в спальном районе вспыхнула своя дискуссия среди стоящих в кассу покупателей.

– Ты слышала, Лен? Президент теперь ещё и министр просвещения! – сказала дама средних лет своей соседке, выкладывая продукты на ленту.

– Да уж, чего только не придумает наш Верховный! Как думаете, к чему это приведёт? – тут же откликнулся пожилой мужчина сзади.

– Может, это и хорошо. Наконец-то наши дети будут учиться нормально, без всей этой бюрократии, – заметила молодая женщина, стоящая позади мужчины.

– Ага, если бы всё было так просто, – фыркнул парень в спортивной куртке, – У нас, как всегда, много обещаний, а в итоге...

– Но ведь нужно же что-то менять! Школы давно уже требуют реформ. У меня двое детей в младших классах, по себе знаю, – возразила молодая женщина.

– Хорошо, что мой уже отучился, – резюмировала дама средних лет, – Ой, а соль-то я забыла!

  В социальных сетях тоже поднялась настоящая буря. Каждую секунду появлялись новые посты, комментарии и видеообзоры. В одном из тысяч родительских чатов разгорелся такой хрестоматийный спор:

Мария: «Вы видели? Президент объявил, что теперь школы будут полностью независимы от государства! Как будем аттестаты получать?»

Ангелина: «Да уж, что-то не верится, что всё пройдёт гладко. Кстати, аттестатов-то не будет теперь, Маша. Кто-то вообще понимает, что происходит?»

Илья: «Нужно без эмоций посмотреть на то, что они предлагают. Вдруг действительно будет лучше. А то эта бюрократия уже надоела».

Николай: «Главное, чтобы нашим детям было лучше. Надеюсь, они знают, что делают».

Ангелина: «Вы уверены, что будет лучше? Это бред какой-то!»

Илья: «А то, что сейчас в школах происходит, вы чем можете назвать? Я имею в виду все эти показные установки из Министерства».

Ангелина: «Короче, привет подопытным кроликам!»

  И на кухнях бурлили страсти, посильнее кипящего бульона. Пенсионерки, обсуждая новый указ, вспоминали времена, когда тоже приходилось сталкиваться с переменами, и далеко не всегда это было к лучшему.

– Ой, Галка, помнишь, как нас в своё время записывали в комсомол? А теперь вот новое чудо выдумали, – причитала баба Валя, перемешивая суп в кастрюле.

– Да, Валюш, времена меняются, а мы всё боимся. Но ничего, не померли ведь тогда, значит и сейчас всё будет грамотно, – отозвалась баба Галя, вздыхая.

– Сначала страну развалили, потом обратно собрали, а теперь – вот тебе! Учись, как хочешь, – парировала баба Валя, подсыпая в суп перца.

  В школах начались экстренные собрания. Учителя пытались понять, что теперь делать и как вообще адаптироваться к переменам. Родители требовали объяснений и гарантий. Дети смотрели на учителей и родителей, и вообще ничего не понимали. Все чувствовали, что привычный уклад их жизни рушится, и впереди ждёт нечто новое и, скорее всего, непредсказуемое. На следующий день после объявления Президентского указа в столичной школе – назовём её «школой номер один» – царила непривычная суета. В просторной учительской, украшенной по старой доброй традиции портретами классиков русской литературы и светочей отечественной науки, собрался весь педагогический состав. Елена Николаевна Кузьмина, директор школы, стояла перед аудиторией, пытаясь привлечь внимание к экрану, с выведенным на него указом Президента.

– Коллеги, успокойтесь, давайте без лишних эмоций! Нам нужно трезво обсудить, как мы будем работать в этих новых условиях.

– Что ж, Елена Николаевна, дожили, кажется, нам всем придётся учиться заново, а не только детям, – с сарказмом заметил учитель физкультуры Иван Николаевич Смирных, военный отставник, прозванный учениками Чапаем из-за строгого нрава, армейского прошлого и колоритных усов.

– Коллеги, – Елена Николаевна повысила голос и подняла руку, чтобы призвать к тишине, – я понимаю, что новость о реформе шокировала всех нас. Но давайте рассмотрим это как возможность. Возможность для улучшения и развития, в первую очередь, нашей школы.

  Учителя переглянулись, кто-то кивнул, кто-то скептически пожал плечами.

– Елена Николаевна, а как вы предлагаете адаптироваться? – спросил физик Олег Андреевич Сивцов, видный сорокапятилетний брюнет, сидящий в первом ряду, – Я внутренне готов, но это ведь требует совершенно нового подхода ко всему, что мы делали до сих пор.

– Олег Андреевич, я предлагаю начать с обсуждения наших планов и идей. Нам нужно понять, как мы можем грамотно использовать методики Сергея Граня, которые, я уверена, мало кто из присутствующих ещё досконально изучил, – ответила Елена Николаевна. – Но для начала давайте выслушаем ваши мысли и предложения.

– Я считаю, что это очередная утопия, – заявила учитель химии Мария Владимировна Чернышёва, скрестив руки на груди. – Как можно отменить государственные аттестаты? Это безумие!

– Мы все привыкли к старой системе, но, может быть, стоит дать шанс чему-то новому? – вмешался Олег Андреевич, – Да, будет трудно, но разве мы не ради детей здесь работаем?

– Олег… Андреевич, – снисходительно посмотрела на него химичка, – Да вы у нас, похоже, идеалист. Хоть и физик.

  Несмотря на скептическую реплику Марии Владимировны, в учительской раздались одобрительные возгласы. Елена Николаевна заметила, как у некоторых учителей загорелись глаза.

– Я также хочу объявить, что в условиях реформы я выдвигаю свою кандидатуру на должность директора, – сказала Елена Николаевна, обведя взглядом присутствующих. – Надеюсь на вашу поддержку и сотрудничество. И, естественно, на поддержку родителей.

  Учителя снова зашумели. Одни поддерживали её решение, другие оставались в раздумьях. Но Елена Николаевна знала, что эта дискуссия – первый шаг к объединению коллектива перед лицом перемен. А ещё – это лакмусовая бумажка, способная распознать тех, кто строил козни за спиной директора. Ничего личного, просто работа…

  После первого – а сколько ещё их будет! – часового совещания учителя начали расходиться, бурно обсуждая услышанное. Елена Николаевна наблюдала за ними, понимая, что каждый проходит через свои внутренние сомнения и страхи. Но она почему-то была уверена, что вместе они смогут справиться с любыми трудностями и сделать школу №1 примером для всех.

  Однако с каждым днём напряжение росло, и вскоре стало ясно, что коллектив школы разделился на два лагеря. Один лагерь, лидирующие позиции в котором были за Олегом Андреевичем и Еленой Николаевной, видел в реформах шанс на улучшение. Второй же, состоящий из небольшого количества явных скептиков, относился к происходящему с плохо скрываемым негативом.

– Коллеги, я думаю, мы можем начать с малого, – предложила на очередном совещании Анна Сергеевна Лазарева, учитель литературы, – Например, использовать новые методы для проведения творческих занятий. Детям не хватает свободы творчества, даже кружки у нас какие-то… канцелярские. Простите, Елена Николаевна, претензия не к вам, а к Министерству образования.

– Хорошая идея, Анна. Но в будущем, – подперев подбородок кулаком, задумчиво ответил Сивцов, – Пока мы должны чётко следовать предложенной методике, прочувствовать её, а потом уже заниматься инновациями. Наставничество старших над младшими – вот это гениально! И те и те будут учиться друг у друга. Вы понимаете, о чём я?

– Это просто немыслимо! Как можно доверять выбор директора родителям и детям? Доверять воспитание младших старшим, ещё не оформившимся юнцам? А что делать с асоциальными элементами? Представьте Диму Ивашкина в этой роли! – тут же вставила молчавшая до этого Мария Владимировна.

– Мы должны отстаивать свои права и не позволять разрушить наше образование, – поддержал её Иван Николаевич. – Надо собрать подписи и обратиться к высшему руководству.

  Атмосфера начала накаляться, а Елена Николаевна всё больше приходила к выводу, что ей предстоит непростая задача – найти компромисс и объединить разношёрстный коллектив.

– Коллеги, я призываю вас к диалогу и конструктивному подходу, – обратилась она к присутствующим. – Мы все здесь ради наших учеников. Давайте искать пути, которые помогут нам вместе преодолеть этот непростой период.

– Мы здесь ещё и ради наших кошельков, благодаря которым мы кормим своих собственных детей, – вставила Чернышёва. – А система этого Граня, похоже, сводит на нет работу половины школьного персонала.

– Мария Владимировна, – примирительно посмотрела на неё директор, – прекратите панику. Каждому найдётся своё место. Вы практически не застали перестройку, а я хорошо её помню. Тогда у всей страны был шок. Но ничего, выжили ведь.

– Выжили сильнейшие, – покрутил ус Чапай-Смирных. – Вы тоже предлагаете поиграть в естественный отбор в отдельно взятой школе?

– Такова жизнь, Иван Николаевич, – парировала директор. – А жизнь – это движение. 

…Олег Сивцов вернулся домой позже обычного. В этот день школа как никогда была полна обсуждений и споров. Он тоже чувствовал раскол и думал, как можно сгладить острые углы. Квартира встретила его уютным теплом. Жена Ирина колдовала с ужином, а старший сын Никита – пятнадцать лет, а мозг, как у Эйнштейна – давно вернулся из школы и с нетерпением ждал отца, чтобы обсудить последние новости. Младший, десятилетний Макс, на занятия не ходил уже неделю – подцепил ангину.

  Олег Андреевич снял пальто, вымыл руки и прошел на кухню, где Ирина как раз накрывала на стол. Чмокнул супругу в щёку, подмигнул отпрыску.

– Привет, пап! Ну как, у вас там полный переполох? – в лоб спросил Никита, не скрывая любопытства.

– Привет, сынок. Да, сегодня был жутко насыщенный день, – Олег Андреевич сел за стол. – Мнения разделились. Причём, похоже, кардинально.

– Олег, рассказывай, что у вас происходит, – попросила Ирина, подавая тарелки с супом.

– Да всё банально, –  начал Олег Андреевич, постукивая ложкой по столу, – учителя разделились на два лагеря. Одни поддерживают реформы, другие – категорически против. А как тут быть против, если это указ. Президентский. Это саботаж называется. За это и наказать могут по полной программе.

– Пап, а как ты сам думаешь, эти методики Сергея Граня действительно работают? – Никита, как всегда, зрил в корень и задавал вопросы прямо и по существу.

  Олег Андреевич вздохнул и отложил ложку.

– Знаешь, Никита, я верю, что это может сработать. Конечно, будет непросто, но любые перемены требуют усилий. Главное – правильно их внедрить.

  Ирина улыбнулась и посмотрела по очереди на мужа и сына.

– Олег, если ты веришь в эти реформы, значит, в этом что-то есть. Никита, ты поддерживаешь отца?

– Конечно, мам. Мне кажется, это шанс изменить что-то к лучшему. Я и помогать готов, чем смогу, – с энтузиазмом ответил юный Эйнштейн.

– Сегодня мы в очередной раз обсуждали, как будем адаптироваться к новым условиям. Я предложил начать с небольших проектов, где старшие ученики будут наставниками для младших. Пока с небольших. Это поможет им почувствовать ответственность и взаимную поддержку. Потом они войдут во вкус, – Олег Николаевич, наконец, зачерпнул наваристый бульон и поднёс ложку ко рту.

– Вот это здорово! – воскликнул Никита. – Я хоть завтра готов пойти в наставники.

– Это ты, – Олег Андреевич опустил ложку, – а вот печально известный тебе и мне Дима Ивашкин, например, не готов. Он, наверное, и слова-то такого не знает.

– Ладно, прекращайте дебаты, – ласково, но настойчиво вмешалась Ирина. – Никита, успокойся. Вообще-то, папа устал и голоден.

  После ужина, когда Никита ушел в свою комнату, Олег и Ирина остались на кухне.

– Олег, как твои коллеги восприняли новость? Расскажи подробнее, – спросила жена, убирая посуду.

– В основном, молодые учителя «за». Им хочется попробовать что-то новое, – вытирая рот салфеткой, ответил Олег Андреевич. – Но те, кто дольше работают в системе, боятся изменений. Им кажется, что это разрушит всё, что они строили годами. Елена Николаевна не в счёт.

  Олег встал и подошёл к окну, глядя на вечерний город. Он чувствовал свою личную гигантскую ответственность за то, что происходит в школе, и знал, что впереди непочатый край работы.

  Ирина подошла к мужу и обняла его.

– Я верю в тебя, Олег. И знаю, что ты сможешь убедить всех, если будешь искренне верить в то, что делаешь.

  Олег Андреевич погладил Ирину по волосам. Подобные моменты всегда придавали ему уверенности.

– Спасибо, Ирусь. С тобой и Ником и Максом я справлюсь с любыми трудностями.

Продолжение следует…

Читайте больше новостей в нашем Дзен и Telegram