Герой Мосейко: Послужил Родине с военной точки зрения, теперь хочу с гражданской

В преддверии нового учебного года в редакции филиала «Российской газеты» в Краснодаре побывал редкий гость — Герой России и участник кадрового проекта «Герои Кубани» Евгений Мосейко: сейчас он снова «сел за парту» и начал обучаться… государственному управлению. Конечно, чтобы стать эффективным руководителем, потребуется не год и не два. «Да, будет трудно, но и жизнь не баловала меня, всего я добивался сам», — отмечает вчерашний штурмовик в самом начале нашего разговора. Судьба Евгения действительно потрясает: в шесть лет он попал в детский дом, после школы — контрактная служба, в 2014 году отправился добровольцем в Донбасс. В 31 год командовал формированием в семь тысяч человек бывшей группы «Вагнер» (считай, дивизия). А Звезду получил прямо на передовой, в еще дымящемся, масляно-черном, но уже освобожденном Артемовске (Бахмуте). Какую пользу он хочет принести на административном поприще? Почему выбрал профессию — Родину защищать? Сложно ли подготовить бойца и почему именно человек определяет исход штурмовых действий, а не высокоточное оружие? Об этом шел наш разговор. Равнение на суворовца Евгений, ваше детство пришлось на «лихие» 90-е, когда страну захлестнула вседозволенность, криминал. О чем вы тогда мечтали? Евгений Мосейко: Время выдалось и вправду трудное. Я родился в селе Лермонтовка Хабаровского края, около границы с Китаем. Зарплаты задерживали, климат суровый, в этих условиях мама с бабушкой оказались не в состоянии прокормить нас с младшим братом, и так мы попали в детский дом. Но я не держу ни на кого обиды и ни о чем не жалею. Несмотря на отрицательные стереотипы о таких заведениях, лично у меня сохранились лишь теплые воспоминания — у нас было свое хозяйство, огороды, с воспитателями и директором я общаюсь до сих пор. Все выпускники стали полноценными гражданами страны и реализовали себя: кто-то успешнее, кто-то менее (брат, кстати, работает на рефрижераторных морских судах и уехал по контракту в Южную Корею). Я же всегда мечтал… стать военным. Нашу школу и детский дом курировала воинская часть. Летом мы обязательно выбирались на полигон, жили в армейских палатках, стреляли из разного вида оружия — от станкового пулемета до гаубиц. А еще помню, как, увидев на экране бойкого и смышленого суворовца Ваньку Трофимова из фильма «Офицеры», загорелся кадетским братством. Учился хорошо, но в подростковом возрасте «подкачала» дисциплина — хулиганил, порой прогуливал уроки. Директор, вызвав меня для откровенного разговора, констатировала: с такими характеристиками в училище уже не пройдешь. Я тогда мысленно поставил себе пометку: все равно добьюсь цели — пойду служить по призыву и заключу контракт. Так и вышло. Через полгода службы в 35-й армии меня направили на курсы младших офицеров, но, пока учился, первичное воинское звание упразднили, так что до сих пор являюсь старшим сержантом. А как вышло, что в 2014 году вы отправились добровольцем в Донбасс? Евгений Мосейко: Подал рапорт на увольнение и поехал. Потому как знакомые и очевидцы разворачивающихся событий рассказывали, какой в городах царит хаос, как «утюжат» мирных людей. К тому же по линии деда мои корни уходят в Донбасс, так что для меня это не чужая земля. Воевал в казачьих рядах, потом в спецподразделении «Патриот» республиканской гвардии Захарченко. В 2016 году получил тяжелое ранение — при выходе с боевой задачи подорвался на растяжке в лесу. Никто не составлял карт минных полей. Ты заходишь и возвращаешься всегда разными тропами, так что любая разведывательная вылазка — игра в кошки-мышки, прошел — повезло, не прошел — не повезло. Взрывной удар жгуче полоснул осколками шею и подмышку, вызвав сильное кровотечение. Поэтому я долго восстанавливался: только в реанимации пролежал полтора месяца. Затем участвовал в военных операциях на Ближнем Востоке и в Африке — один из двух орденов Мужества мне вручили за успешную задачу в Сирии, еще две медали «За отвагу» — за форсирование реки Евфрат и успешное наступление в Триполи. А второй орден Мужества? Евгений Мосейко: За Попасную. В интернете нашла описание вашего подвига: «Под вашим командованием бойцы освободили около десяти населенных пунктов, удержали стратегическую дорогу и отразили 15 атак противника». Что на самом деле скрывается за этой скупой строчкой? Евгений Мосейко: Мы выдвигались в направлении автомагистрали Артемовск — Славянск. Там располагалась стратегически важная высота, с нее легко контролировать подступы к городским кварталам. Моя задача заключалась в отодвигании линии фронта (а она у меня растянутая — почти 13 километров), а также удержании под огневым воздействием грунтовой дороги вдоль Северского Донца — по сути, блокировании артерии, подпитывающей живой силой и техникой позиции ВСУ в Артемовске. Скажу так: мы буквально врылись в оборону на 1,5 месяца, и ни одни сутки в них не выдались спокойными — постоянно накрывали небольшие бомбежки с россыпями мин и громом артиллерийской стрельбы. А вот полномасштабные атаки противник предпринимал, пожалуй, несколько раз. Был период, когда ВСУ четыре дня подряд яростно проводили штурм за штурмом. Еще два или три раза они бросали в накаты бронетехнику, танки, авиацию. Отбили (очень поддерживали «соседи» — командиры бригад и дивизий), более того, в крайнем штурме мои ребята еще «сели им на плечи» и продвинулись дальше, взяв перекресток ближайшего села. Передовая без ненависти Какой бой для вас стал психологически самым тяжелым? Евгений Мосейко: Первый, после того как мне доверили личный состав штурмового отряда. До этого я отвечал только за себя либо малую группу, занимался подготовкой бойцов. Но одно дело тренировать, а другое — отдавать приказы, продумывать маршруты и огневую поддержку, потому как от твоих решений зависят жизни солдат. Это случилось в декабре 2022 года. Мы штурмовали опорный пункт в Соледаре (называли его «Стрелка»), находившийся севернее завода стройматериалов, и опять же на возвышенности. Достаточно укрепленная, надежно забетонированная линия обороны с дотами и окопами, потому ее и не могли «взломать» полгода. И вот сообща с другими подразделениями начали наступление. Вытеснили. А помогло нам то, что выдвигались малыми группами на различных дистанциях — наносили «порезы». Там укол, тут укол, и таким образом оборона противника разжимается, обнажая «слабое звено», и в эту брешь заскакивают штурмовики. Ну и, конечно, корень победы — дух русского солдата: можно продумывать каждую мелочь задачи, но реализовывать в окопе ее все равно будет боец, исходя из обстановки. А как вы оцениваете дух противника? Евгений Мосейко: Тогда вэсэушники были мотивированы, так как составляли ряды еще профессиональной армии. И что греха таить, они славяне, такие же, как мы, такие же упертые. По факту мы воюем с зеркальным отражением. Вы брали пленных? Евгений Мосейко: Да, потом передавали их контрразведке, затем в обменные фонды. Противник повержен, и нет смысла проявлять к нему агрессию. Не поверите, но на передовой нет слепой ненависти друг к другу, как транслируют в соцсетях. У меня был случай: решился провести первый ночной штурм, так как местность сложная, надо было аккуратно подобраться к позициям врага. Группа стремительно врывается в окопы — стрельба в глухой темноте, контактный бой. Кто-то из вэсэушников спешно скрылся. В три ночи получаю донесение — опорный пункт взят! И как только небо посветлело, дежурный докладывает по связи: «Командир, у нас пленные!» Откуда?! Оказывается, с утренним заревом пацаны обнаружили двух зашухарившихся в лисьей норе вэсэушников. …И они дали им одежду — на дворе холод собачий, оказали первую помощь. Вместе с ними дождались наступления ночи — БПЛА и тогда уже достаточно мешали ротациям или эвакуациям. Склонность к издевательствам, на мой взгляд, присуща как раз тем, кто далек от окопов. Например, те же наемники ("сафаристы"), они не держат линию фронта, воюют наскоками, поэтому не питают уважения ни к себе, ни к врагу. Когда вам вручили Звезду Героя? Евгений Мосейко: В Бахмуте 23 мая 2023 года. Предполагали, что наградят? Евгений Мосейко: Нет, конечно. К тому моменту мои бойцы взяли очередной рубеж — детскую больницу. Меня вызывают в штаб. Думаю, наверное, получить дополнительные распоряжения, поэтому прихватил с собой блокнот с ручкой. А тут построили всех командиров, и следом звучат слова: "… Указом Верховного Главнокомандующего…" На самом деле осмысление событий происходит позже, тогда я больше переживал за оставленных ребят на позициях — на «оттяжке» связи с группами нет. Смекалка штурмовика Каков средний возраст ваших бойцов? Евгений Мосейко: Около 30 лет. Есть и зрелые, они занимают технические специальности, где нужен опыт и профильные знания: артиллеристы, инженеры, механики-водители, саперы. Но и штурмовик готовится не за три недели. Вообще, быстрее произвести межконтинентальную баллистическую ракету, чем воспитать хорошего солдата. Во-первых, нужно минимум подождать 24 года, чтобы парень вырос, при этом сохранил отменное здоровье. Во-вторых, обучить его военному делу. В подразделении я разработал собственную систему подготовки (прежде чем попасть на фронт, ребята проходят 2,5-3 месяца усиленных тренировок на полигонах с инструкторами), нацеленную на то, чтобы люди при выполнении задач оставались живыми и целыми. Приходилось ли применять нестандартные методы по ходу СВО, то, что в России называется смекалкой? Евгений Мосейко: Вы имеете в виду нечто похожее на операцию «Поток» в Судже? Кстати, в Соледаре наши штурмовики тоже успешно использовали вентиляционные каналы соляных шахт, чтобы обойти укрепленные высотки. Лично я прибегал скорее к незамысловатым хитростям. Зимой ВСУ при отступлении из Соледара взорвали дамбу в водохранилище «Северный ставок» и мост. Маленькая речушка Бахмутка, которую предстояло форсировать, вмиг наполнилась. Противоположный берег поднимался внушительной складкой холма, и нужно было помешать закрепиться противнику на высоте. Вблизи рвутся снаряды, переправу не наведешь, даже понтонную. Выручила русская смекалка: в ночной мгле пацаны стянули рассыпанную по округе подбитую технику, гражданские машины, скинули все это в воду, сверху уложили дверные полотна и таким образом за два часа соорудили новый «мост». Как, на ваш взгляд, повлияли высокоточное оружие и БПЛА на тактику боя? Евгений Мосейко: Как бы бурно ни усовершенствовались технологии, пока на выжженную землю не ступит нога солдата, победу никому не засчитают. Несомненно, беспилотники эффективны, и все же они не станут той волшебной палочкой-выручалочкой, решающей все проблемы на полях сражений. Важнее быстро адаптироваться к постоянно меняющейся обстановке: то, что продуктивно сегодня, завтра может оказаться не столь действенным. В том числе благодаря и инновациям. Встречались ли в вашей практике случаи, когда офицеры-командиры не очень заботились о своих солдатах? Евгений Мосейко: Я могу говорить только о тех подразделениях, где мне довелось служить. Там строго соблюдался принцип уважения к бойцу, вплоть до того, что штурмовика всегда премировали больше, чем коллектив штаба, как бы последний по этому поводу ни досадовал. Возродить кураторство Вы недавно уволились? Евгений Мосейко: Да, решение принял этим летом, так как накопилась усталость, здоровья не хватает. Понял, надо что-то менять. И выбрали для жизни Кубань. Евгений Мосейко: В Краснодарском крае я познакомился со своей будущей супругой (в коротком отпуске после освобождения Попасной мы с ней расписались). Свою квартиру в Краснодаре продал и сейчас строю дом в станице Ярославской, на родине жены. В окрестностях много санаториев, расположенных у термальных источников, да и сама станица преображается — возводится новый спорткомплекс, большая сцена к зданьицу Дома культуры, уже тесному, не вмещающему всех желающих. Население-то растет. Чем вам интересен региональный кадровый проект «Герои Кубани»? Евгений Мосейко: У меня за плечами богатый боевой управленческий опыт, есть знания и энергия. Я послужил Родине с военной точки зрения, а теперь хочу с гражданской, чтобы сделать жизнь людей лучше, безопаснее. Это требует совершенно иного подхода и компетенций. Обучение в проекте представляет собой годовой курс, разбитый на модули: тренинги, мастер-классы, стажировки с наставниками. Плюс параллельно учусь в Московском институте современного академического образования на юридическом факультете по специальности «гражданское право». Мне это очень интересно. В какой сфере хотите развиваться? Евгений Мосейко: В работе с молодежью. Даже в конкурсном эссе написал о пользе возрождения института кураторства, когда предприятия или воинские части берут шефство над школами. Тогда в старших классах детям намного легче определяться с выбором будущей профессии. А еще предложил подключать к патриотическому воспитанию современные технологии — игры, флеш-ролики, популярные мессенджеры — это создаст единое пространство для диалога между взрослыми и ребятами, где они смогут говорить «на одном языке».