Артиллеристы берегут свои орудия как зеницу ока

Наш специальный корреспондент Алексей Зернаков продолжает работу в зоне СВО. В этот раз он встретился с командиром одного из артдивизионов 268-го самоходно-артиллерийского полка группировки войск «Центр» с позывным «Рубин». — «Рубин», расскажи о том, где сейчас работает твое подразделение. — На фронте я с самого начала СВО. Был небольшой перерыв, меня перевели в другую воинскую часть. Оттуда я вернулся в зону СВО, в заново сформированную 27-ю мотострелковую дивизию — уже командиром артдивизиона. Сейчас работаем на покровском направлении. Наши боевые «машины» — это «Мста-С» и «Гиацинты». Ведем контрбатарейную борьбу и поддерживаем пехоту. Каждый артиллерист — это в первую очередь специалист. Да, основные расчеты и корректировку на основании данных воздушной разведки осуществляют офицеры с пунктов управления огнем. А вот все остальное делает расчет орудия. Требуется время, чтобы обучить грамотных артиллеристов и создать слаженные расчеты. Поэтому всеми силами стараемся беречь людей. — Как массовое использование дронов меняет ситуацию? — Война поменялась очень сильно. И все это произошло за последние три с половиной года. Сейчас главное — это воздушная разведка и воздушное же поражение целей противника. Мне кажется, эти изменения продолжатся и дальше. Причем меняться будут и наши действия, и, соответственно, действия противника. Все больше в бою будут использоваться различные роботизированные системы, например для подвоза БК и продуктов, эвакуации раненых, а также роботизированные ударные комплексы, как воздушные, так и наземные. Думаю, что после нашей победы многие воинские уставы будут отредактированы, чтобы сделать их более актуальными. — Но это в общем. А если применительно конкретно к артиллерии? — Куда больший упор делается на радиоэлектронную или космическую разведку. А это значит, что личный состав реже подвергается опасности. Да и самим бойцам давно не надо напоминать о необходимости после прибытия на заданную точку окопаться и замаскироваться. Конечно, техника маскировалась и раньше, но сейчас мы прячемся по максимуму, заранее прорабатываем различные пути отхода и эвакуации. Ну и «птицы», конечно, мешают работать. Но мы научились выполнять поставленные задачи и в этих непростых условиях. К слову, пока дроны не могут артиллерию заменить. И в обозримом будущем, уверяю, не смогут, вопреки мнениям разных «экспертов-теоретиков». — Что для вас самое тяжелое на фронте? — Когда на твоих глазах гибнут бойцы. А еще когда техника в бою выходит из строя и ты не можешь вовремя поддержать огнем товарищей, которые ждут помощи. Поэтому орудия бережем как зеницу ока. Ведь от нашей работы зависят жизни многих других людей. И успех боевых операций. — Если говорить о потерях — где чаще всего случается беда? — Много потерь на «такелажке», тяжело бывает подвозить боеприпасы и другое необходимое оборудование, проводить эвакуацию раненых. Ну и, к сожалению, часто бывает, что бойцы уходят с переднего края в тыловой район, выполнив боевую задачу, и расслабляются, теряют бдительность. А этого делать нельзя. — Как изменилось с начала СВО материальное обеспечение войск? — Улучшилось в разы. Я говорю и о продуктовом довольствии, и об обеспечении различным высокотехнологичным оборудованием. Так, например, используем современные корректируемые боеприпасы «Краснополь». Отличная вещь, очень точная и смертоносная. Конечно, во многом успех его использования зависит от точности «подсветки» оператором БПЛА. Наша же задача — грамотно рассчитать установки и произвести выстрел. Также, конечно, очень помогают волонтеры. Но самое главное, что было налажено отличное взаимодействие между разными родами войск. Сейчас у нас, например, отлично скоординированы действия пехоты, танковых частей, артиллерии, операторов БПЛА, прикрывающих нас сил радиоэлектронной борьбы. И во многом за счет этой координации нам удается идти вперед и успешно отбивать нашу землю у противника. — Как вы с высоты своего опыта можете оценить качество личного состава противника? — С начала СВО качество сильно ухудшилось. Уверен, что у противника осталось очень мало грамотных военных специалистов. Ну а мы работаем над тем, чтобы их становилось еще меньше.