«Живу без права на хандру и болезнь»: как вдовец из Нижнего Новгорода в одиночку воспитывает сына с инвалидностью

42-летний нижегородец Ришат Яруллин в одиночку воспитывает сына с инвалидностью. Жена Ришата умерла от обширного перитонита четыре года назад. Мужчина сам занимается воспитанием и лечением сына. До недавнего времени Ришат брал ребёнка с собой на работу курьером, но машина сломалась, а денег на ремонт у семьи не хватает.

«У меня никого нет, мне не на кого положиться. Есть родственники, но у них у самих не по одному ребёнку. У них свои дела, заботы, кредиты. Слава Богу, моя тёща жива, она готовит для Данечки еду. Ей уже 75 лет, здоровье её подводит. Я беру пустую кастрюлю, отдаю ей, забираю полную. И так два раза в неделю. Даня очень любит бабушкины щи, по две тарелки съедает. Приготовленную мной еду он особо не жалует», — рассказывает отец 16-летнего Дани — 42-летний Ришат Яруллин.

Ришат и Даня живут в обычной пятиэтажке в Нижнем Новгороде. Во дворе очень много деревьев и не умолкают птичьи трели. В их квартире идеальный порядок: Ришат говорит, что с детства приучен к чистоте. В прихожей стоит бело-жёлтая идеально чистая курьерская сумка. «Я же там еду вожу, протираю каждый день мыльной тряпкой», — скромно отмахивается Ришат.

«Я родом из Узбекистана. Мама родилась в Башкортостане, у папы татарские корни. Мои родители работали на Ташкентском тракторном заводе, где и познакомились. В семье нас девять детей: четверо братьев и пять сестёр. После тракторного завода папа работал на заготовке корма для птиц. В 1995 году он скончался от рака лёгких. Говорят, что проблемы с лёгкими — профессиональная болезнь людей, занятых на таком производстве», — рассказывает собеседник RT.

После школы Яруллин поступил в Ташкентский техникум геодезии и картографии на факультет кадастровой недвижимости, где получил образование по специальности «инженер-геодезист». «Так как отца не стало, когда я учился в пятом классе, я рано повзрослел. Мне нужно было помогать маме, поэтому учился я заочно, работал с братом в автосервисе, а также занимался ремонтом квартир», — добавляет он.

В 2006 году Ришат переехал в Нижний Новгород, где жила его тётя: «Я приезжал в Россию, мне она нравилась и жить здесь было моей целью. Следом за мной перебрались сёстры и мама».

«От меня зависит жизнь Дани»

Ришат хранит свидетельство о браке даже после смерти жены Анны. В прозрачном файле, в отдельном месте для документов. Он помнит дату знакомства с женой спустя почти 20 лет — 10 мая 2006 года. В то время на ярком телеэкране музыкально-развлекательного канала под клипами, новостями моды и шоу-бизнеса публиковали сообщения телезрителей. Среди них было сообщение молодой девушки с номером телефона. Ришат позвонил ей, и они встретились на лавочке около парка «Дубки» в Нижнем Новгороде. Через полгода поженились, а спустя полтора года у них родился сын Даня.

«Врачи сделали ей кесарево сечение. Сын рос обычным мальчиком: так же агукал, пытался вставать на ножки. Но когда в год Даня не пошёл, мы забили тревогу. Прошли обследования и узнали, что это ДЦП. Поначалу мы не понимали, что произошло, что именно повлияло на здоровье малыша. У жены диабет был, списывали на это. Но когда его, уже шестилетнего, осматривала врач, то сказала, что во время операции моему сыну повредили три шейных позвонка», — вспоминает Ришат.

RT

Пока мама ухаживала за ребёнком, папа работал на Горьковском автозаводе. В разгар пандемии Даня заболел коронавирусом. «Болезнь сильно подкосила сына. Он хоть и не ходил, но умел сидеть по-турецки, а после коронавируса стал лежачим», — объясняет Ришат.

В 2021 году умерла жена Ришата. С тех пор мужчина остался один с сыном с инвалидностью на руках. «У жены случился приступ боли в животе, приехала бригада скорой помощи, отвезли в одну больницу, потом во вторую, затем в третью. Нигде не приняли. Отвезли в четвёртую по счету больницу. Там сказали, что нужна срочная операция. У неё уже сильно поднялась температура и её состояние ухудшалось, она не осознавала, где находится. Оказалось, что у неё перитонит. Там сделали лапароскопию, оценили ситуацию и поставили дренаж. Через неделю выписали. — вспоминает Ришат. — Дома она провела два дня. На второй день она уже не могла нормально дышать. Мы вызвали скорую, ей становилось хуже с каждой минутой, даже к машине скорой помощи пришлось спускать на носилках».

Жена Ришата скончалась к вечеру от сепсиса в реанимации. «Когда позвонили из больницы, мир рухнул. Я слышу, как в трубке мне сообщают о смерти любимого человека, смотрю на Даню и не понимаю, что будет дальше. То, что мамы не стало, он так и не понял. По крайней мере, в его поведении ничего не изменилось — ну ходили тут двое, ухаживали, занимались им, теперь один. Дни после смерти жены проходили как в тумане. Сплошное горе, тоска и мысли: как быть дальше. Благо, была тогда возможность работать, а тёща с сыном помогала».

Работа для Яруллина стала способом отвлечься. «Дома всё напоминало о прошлом, но потихоньку эмоции и душевная боль утихли и перешли в фазу доброй памяти. Я благодарен своей жене за то, что она была со мной и оставила мне частичку себя — Данечку. Даже сейчас всё равно порой кажется, как будто она вышла куда-то и вот-вот должна прийти. Наверное, потому что я до сих пор люблю её», — говорит Ришат.

Через год семью ждал второй удар: заболела тёща Ришата. Женщине удалили желчный пузырь, это серьёзно сказалось на её здоровье — ухаживать за внуком она больше не могла. С тех пор вот уже четвёртый год Ришат один с сыном. «Я живу без права на хандру и болезнь. Я не могу позволить себе заболеть, не могу просто решить провести день в кровати. Мне приходится каждый день заниматься спортом, укреплять спину, чтобы не сорвать её. Даня за два месяца поправился аж на восемь кг — сейчас он весит 30 кг, и это ощущается. При малейшем намёке на простуду я должен сразу лечиться, потому что от меня зависит жизнь Дани, и я просто не имею права «выйти из строя», — говорит Ришат.

«Лучше сына не сыщешь»

День Ришата начинается с пробуждением сына около девяти утра. Он относит Даню в ванную, умывает его и чистит ему зубы. Потом они вместе завтракают — больше всего Даня любит манную кашу со сливочным маслом. После завтрака — зарядка, разминка и ЛФК. «Мы идём на кухню, встаём около столешницы. Я ему говорю: «Клади ручку!» Он ручку перекладывает. «Давай ножку!» Он ножку переставляет. Занимаемся по мере возможностей. Затем мы надеваем специальную обувь, которая предотвращает ударную нагрузку на мышцы. Стоимость таких ботинок 8500 рублей, и чтобы её купить, мне пришлось взять в долг. Я держу Даню за корпус и мы ходим с ним», — рассказывает Ришат о спортивных занятиях сына.

RT

Сумма, нужная для реабилитации Дани, для Яруллиных неподъёмная. Поэтому Ришат сам занимается с сыном по видеороликам и делает массажи. Врачи говорили мужчине, что без профессионального образования не стоит заниматься реабилитацией. Но Ришат рискнул: сначала стали качать пресс, делая скручивания по 10 раз, потом увеличили количество повторений до 15 раз. За счёт сильных брюшных мышц Даня научился сам подниматься из положения лёжа. По упражнениям из комплексов ЛФК в интернете Ришат научился разрабатывать сыну ноги.

«Сейчас нам нужен вертикализатор. У Дани одна ножка функционирует нормально, а другая — нет. На вертикализаторе можно поставить ребёнка и зафиксировать ноги, чтобы он чувствовал нужное положение и мог переходить с ноги на другую. И я хочу, чтобы он научился контролировать себя. Я ведь тоже не вечный, если со мной, не дай Бог, что случится, важно, чтобы мой сын смог сам пойти, скажем, в туалет», — говорит мужчина.

После занятий отец и сын едут на работу. «Пока я забираю или отдаю заказ, Даня сидит в машине. Я не глушу машину, чтобы работало радио и Даня мог слушать музыку. И оставляю небольшую щель в окошке. Мы работаем только днём, когда нет пробок. В день мы зарабатываем около 1200 рублей — на них мы покупаем продукты. Сейчас машина сломалась, на ремонт нужны деньги. Но другой работы, на которую я бы мог брать Даню — нет», — сетует Ришат.

Каждый вечер, в любую погоду отец и сын идут гулять — в тот самый парк «Дубки», у которого когда-то Ришат познакомился с женой. «Мы живём на третьем этаже, лифта нет, поэтому коляска лежит в багажнике машины. Я спускаю на руках Даню, кладу его на заднее сиденье и достаю коляску», — говорит собеседник RT.

После прогулки семья ужинает и занимается своими делами. Бабушка научила Даню нажимать на экран смартфона и выбирать ролик по обложке. Мальчик любит смотреть сериалы, особенно ему нравится «Склифосовский» — про будни выдающейся больницы скорой помощи. Он может крутить одну и ту же серию целый день, наблюдать, как врачи спасают жизни в экстренном режиме.

RT

Благодаря упражнениям мальчик теперь может вставать и смотреть в окно, наблюдая за жизнью на улице. Ещё мальчик любит открывать и закрывать двери. Облокотившись на папу, он долго может то толкать её, то тянуть на себя. Хотя Даня и не говорит, папа его отлично понимает: если сын хочет ходить, он показывает на свои ноги, если хочет пить, то смотрит на чашку на столе.

Пару недель назад у Дани был судорожный приступ и они с отцом провели несколько дней в больнице. Диагноз, объясняющий природу первого приступа, у невролога после выписки из больницы не подтвердился, а появления второго приступа, после которого клиническая картина, вероятно, станет яснее, никто не желает.

«Врачи сказали, что это не эпилепсия. Лечения для Дани не было, он просто лежал под наблюдением. В палате было невыносимо холодно, поэтому я отдал Дане ещё и свое одеяло, а сам спал под тонким пододеяльником, хотя тоже мёрз», — говорит Ришат.

Сейчас в регионе интернет работает с сильными перебоями, поэтому папа Дани временно без работы. «Вот такой у нас капкан, не знаю, как дальше жить. В общей сложности мы получаем выплаты около 30 тысяч рублей, семь я плачу за квартиру. Мясо нынче дорогое. А Даня очень любит котлеты и щи, другой еды ему не надо, — рассказывает отец и смотрит на сына, — за эту улыбку всё отдать можно. У него инвалидность, третья группа. Но лучше сына на свете не сыщешь», — улыбается Ришат.