«Я бы не стал смешивать тему ядерных испытаний и будапештского саммита»

Россия пока не получила от США разъяснений о ядерных испытаниях, заявил министр иностранных дел Сергей Лавров в интервью российским СМИ. Он подчеркнул, что Москва готова обсуждать любые подозрения РФ в проведении подобных испытаний. Но Москва не смешивает эту тему с возможным саммитом в Будапеште, заявил Лавров, отвечая на вопрос «Известий». Глава дипведомства опроверг публикацию Financial Times о якобы срыве подготовки встречи Владимира Путина и Дональда Трампа в столице Венгрии. По его словам, отправленный российской стороной non-paper лишь напоминал о достигнутых в Анкоридже договоренностях. Он подчеркнул: требования РФ к Украине — включая демилитаризацию, устранение угроз, защиту прав русскоязычных и Украинской православной церкви, а также денацификацию — остаются неизменными и представляют обязательное условие долгосрочного урегулирования.

«Мы в принципе вежливые люди»

— То, что Москва и Вашингтон практически в одно время заговорили о возможности проведения ядерных испытаний, демонстрирует подрыв стабильности на мировой арене или же это, напротив, демонстрация равных возможностей, а значит, сохранение такого своего рода паритета?

— Я не слышал о том, что Москва объявляла о ядерных испытаниях, и говорить о том, что одновременно Вашингтон и Москва это сделали, наверное, не очень корректно. Мы до сих пор не получили разъяснений от американских коллег о том, что всё-таки имел президент Трамп ввиду — ядерные испытания, либо испытания носителей, либо так называемые подкритические испытания, которые не сопряжены с ядерной реакцией, которые допускаются по договору о взаимном запрещении ядерных испытаний, ответов пока нет.

В США, по-прежнему, формируется администрация, многие должности второго, третьего уровня и прежде всего, в Пентагоне заполняются, но, в частности, на пост помощника военного министра по ядерному сдерживанию, по программам химической и экологической защиты, выдвинут господин Роберт Кадлек. Он выступал в Конгрессе несколько дней назад и его, естественно, пытали на тему ядерных испытаний. Он сказал, что решение Трампа, я цитирую: «о возобновлении ядерных испытаний продиктованы геополитическими соображениями, технической необходимости в них по-прежнему нет».

Это очень сильное заявление, не знаю, насколько сам автор, которого я сейчас процитировал, осознает серьезность сказанного, но мы это должны воспринимать очевидно в том ключе, что нет необходимости технического свойства такого рода испытания.

Дальше он же за нас завершил эту мысль, что цель-то, оказывается, геополитическая. А что может быть геополитической целью для Соединенных Штатов? Доминирование. Если ради этого используется фактор ядерного оружия, это настораживает.

— Недавно вышла очередная статья, где автор и его якобы источники утверждают, что США и Марко Рубио были в шоке от вашей бескомпромиссности. Действительно ли вы были строги с американцами? Или это очередная статья, где перебрались источниками?

— Мы в принципе вежливые люди и стараемся сохранить наше качество. Я уже имел возможность в целом отвечать на подобного рода вопросы. И хотел бы, учитывая профессиональную аудиторию журналистов, обратить внимание на очередные факты непрофессионального и, я бы сказал, вредоносного освещения некоторых событий средствами массовой информации.

Я хотел бы обратить внимание на публикацию Financial Times, которые некоторое время назад написали, что Трамп с Путиным договорились встретиться в Будапеште, поручили Лаврову и Рубио готовить встречу. Лавров и Рубио поговорили по телефону, а перед этим русские отправили жесткий меморандум, по получению которого американцы решили, что разговаривать с нами бесполезно и бессмысленно. Здесь много лжи, в том числе с точки зрения последовательности событий, меморандум, о котором упоминают журналисты Financial Times, — это non-paper.

Это совершенно не официальные наброски, которые были направлены нашим коллегам не после разговора Путина с Трампом, а за несколько дней до этого разговора. И целью этого меморандума было напомнить нашим американским коллегам, о чем говорили в Анкоридже, и какие понимания — как нам по крайней мере казалось, и американцы это не опровергали — были достигнуты в ходе встречи президентов России и Соединенных Штатов Америки.

Ничего кроме того, что обсуждалось в Анкоридже и не вызвало отторжения у американских собеседников, в этом неофициальном документе не содержалось. Разговор президентов по телефону состоялся после того, как этот материал был вручен в Госдепартаменте и в Совете национальной безопасности.

И в ходе разговора по телефону президент Трамп ни словом не обмолвился о том, что вы нам подкидываете какую-то бумагу провокационную, подрывную, она всё уничтожает, все надежды на урегулирование. Абсолютно нет, они разговаривали нормально. И на предложение президента Трампа встретиться в Будапеште президент Путин ответил позитивно и предложил поручить нескольким политическим ведомствам готовить эту встречу. Что мы и планировали сделать. Да, Трамп нам сказал, что Марко Рубио мне перезвонит. Позвонил нам через три дня. Мы хорошо, вежливо, без каких-либо срывов поговорили, подтвердили, в принципе, движение на основе понимания в Анкоридже. И на этом мы расстались.

И следующим шагом должна была быть уже встреча представителей внешнеполитических, военных, как я понимаю, ведомств, ну, наверное, спецслужб. Но такого дальнейшего шага от американцев не последовало, а именно на них мы ждали инициативы по конкретному месту и времени проведения подготовительной встречи, поскольку они выступили с предложением готовить саммит, но вместо этого последовало публичное заявление, что нет смысла встречаться.

У нас нет никаких оснований оправдываться за то, что мы были и остаемся привержены тому, о чем президенты говорили и, по большому счету, если не договорились по каждой точке и запятой, то достигли понимания.

«Перестать всё мерить через украинский аршин»

— Вы только что сказали о встрече в Будапеште, по итогам переговоров Трампа с Виктором Орбаном американский президент заявил, что все еще надеется на проведение саммита. Как так получилось, что мы говорим о ядерных испытаниях, а до этого говорили о встрече в Венгрии? Что изменилось?

— Я не могу сказать, что стоит за позицией Соединенных Штатов по ядерным испытаниям, потому что то, что президент Трамп говорил о давно возобновившихся якобы испытаниях в России и в Китае, это не соответствует действительности. Если речь идет о ядерных испытаниях, испытаниях ядерного оружия, остальные испытания и подкритические, без ядерной цепной реакции и испытания носителей, они никем никогда не запрещались. Поэтому мы пытаемся это прояснить. И если говорить о фактах, то мы в последний раз испытали в 1991 году, американцы в 1993-м. Это больше 30 лет. В Китае ненамного позже сделал свои последние испытания.

Есть глобальная система мониторинга, Россия и Соединенные Штаты участвуют в этой системе. Она основана на сейсмических данных и регистрирует любые маломальски значимые колебания почвы. И уже там давно знают, какой сигнал означает применение именно ядерного взрывного устройства. Поэтому я бы не стал смешивать эту тему ядерных испытаний и тему будапештского саммита.

Мы готовы обсуждать и те подозрения, которые возникли от американских коллег в отношении того, что мы где-то скрытно там копались глубоко под землей и там что-то делали. И готовы также обсуждать с американскими коллегами возобновление подготовительной работы к предложенному ими саммиту лидеров России и Соединенных Штатов.

Если и когда американские коллеги возобновят свое предложение и будут готовы начать подготовку к встрече в верхах, чтобы она действительно завершилась результативно, конечно, Будапешт для нас будет предпочтительным местом. Тем более, что Дональд Трамп на встрече с Виктором Орбаном подтвердил предпочтительность Будапешта и для Вашингтона.

— Остается не так много времени до истечения ДСНВ, а США так и не представили официальную позицию по инициативе Владимира Путина. Как вы считаете, можно ли ожидать внятного ответа в ближайшей перспективе. Если вдруг его так и не последует, что это меняет для России?

— Мы уже говорили неоднократно, что это наше одностороннее предложение, проявление доброй воли. И для того, чтобы Соединенные Штаты поддержали наш подход, не нужно никаких переговоров, никаких консультаций. Нужно просто, чтобы США сказали: хорошо и мы не будем повышать количественные уровни договора по стратегическому испытательному вооружению в течение года. По крайней мере, пока Россия придерживается этого своего одностороннего обязательства. Всё. Тут не нужны никакие иные действия, но что касается того, ведутся ли переговоры по его продлению, — нет. Еще раз говорю, здесь абсолютно прозрачная ситуация. Вот количественные уровни, они хорошо известны. И мы знаем, что есть у американцев. Американцы знают, что есть у них.

Давайте год возьмем на то, чтобы, если хотите, остыть, проанализировать ситуацию, перестать всё мерить через украинский аршин и посмотреть на ответственность великих держав за глобальную безопасность, глобальную стабильность, прежде всего, с точки зрения недопущения ядерной войны.

Мы к этому готовы, это никак не связано с тем, что сроки поджимают. Потому что объявить о том, что продлеваются количественные ограничения можно в любой момент до 5 февраля. Кстати, когда продлевали нынешний ДСНВ сразу после вступления Байдена в должность, это было сделано за несколько дней до истечения первоначального срока, а продлить сам договор гораздо сложнее, чем просто добровольно сказать, что я буду соблюдать количественные параметры.

«Было видно, как президент Трамп просто обескуражен»

— Вы уже неоднократно говорили о том, что мир на Украине будет достигнут только при устранении первопричин конфликта. Как известно, одна из них — свирепствующий на Украине неонацизм. Эту проблему вы обсуждаете на переговорах с американскими коллегами?

— Мы эту тему обозначаем регулярно. Ну, правда, после Анкориджа и моего телефонного разговора с Марко Рубио у нас контакта не было, и специально на эту тему, на Аляске разговор мы не заводили. Но они прекрасно знают нашу позицию, у них есть, как я уже сказал, наша позиция на бумаге. Она была представлена президентом Путиным в июне 2024 года, когда он выступал в министерстве иностранных дел, излагая наши принципиальные подходы и по Украине, и по отношению к Западу. И среди прочих абсолютно непременных условий регулирования, таких как демилитаризация, снятие каких-либо угроз в РФ, в том числе путем затаскивания Украины в НАТО, обеспечение прав русских и русскоязычных, Украинской православной церкви, там есть и требование денацификации.

Уничтожение нацизма на Украине, денацификация — это непреложное условие урегулирования, которое, если мы хотим, чтобы оно было долгосрочным, а мы этого хотим, то мы будем этого добиваться. Но когда никто на европейском пространстве, общаясь с Украиной, не поднимает вопросы, связанные с нацификацией страны, когда никто, за исключением Венгрии, не затрагивает тему национального меньшинства, когда никто не требует от Зеленского отменить закон, запрещающий Украинскую православную церковь, каноническую церковь...

Кстати, на Аляске, когда президент Путин рассказывал о том, как мы оцениваем ситуацию на Украине Дональду Трампу и упомянул, что они приняли закон в прошлом году, который нацелен на запрет канонической Украинской православной церкви, президент Трамп не поверил. Он трижды переспрашивал Марко Рубио, присутствовавшего на этой встрече, так ли это? Правда ли это? Марко подтвердил, что это правда. И было видно, как президент Соединенных Штатов просто обескуражен.

— Обращалась ли Венесуэла на фоне действий США к России с запросом о военной помощи? И поступала ли просьба из Каракаса о размещении на их территории российских вооружений по аналогии с Белоруссией?

— Нет, таких обращений к нам нет было. Я считаю некорректным сравнивать наши отношения с Беларусью, которая является частью Союзного государства, с которой у нас синхронные, скоординированные, единые позиции по всем движимым вопросам международной безопасности с одной стороны, и наши отношения с Венесуэлой, которая нам дружественная страна, стратегически всеобъемлющий партнер, о чем мы недавно подписали соответствующий договор.

Он был подписан в мае в ходе участия президента Николаса Мадуро в мероприятиях в Москве по случаю 80-летия победы в Великой Отечественной войне. И сейчас он находится на завершающей стадии ратификации, он называется Договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве. В нем говорится о необходимости продолжать наше взаимодействие в сфере безопасности, в том числе в сфере военно-технического сотрудничества. Мы готовы в полной мере действовать в рамках тех обязательств, которые на взаимной основе с венесуэльскими друзьями мы зафиксировали в этом договоре.

Он пока еще не вступил в силу. Между прочим, в Венесуэле завершены ратификационные процедуры. У нас осталось буквально несколько дней. Уже обе палаты — Государственная Дума и Совет Федерации — провели необходимые слушания, так что он буквально на выходе. И будем, как я уже сказал, строго руководствоваться теми обязательствами, которые в нем закреплены.