Шутки кончились: Китай серьезно впрягся за Иран

Пекин не остался равнодушным к израильским бомбардировкам иранских ядерных объектов. Китайский транспортный самолет с современным вооружением приземлился в Тегеране, отправив всему миру четкий сигнал: Иран не одинок. Эта беспрецедентная военная помощь стала кульминационным моментом многолетнего сближения Китая и Ирана — альянса, который бросает вызов западной гегемонии.

Когда израильская авиация нанесла удар по ядерным объектам Ирана, Китай открыто встал на сторону Тегерана. Постоянный представитель КНР при ООН Фу Конг осудил израильский авиаудар как грубое нарушение суверенитета и безопасности Ирана. Пекин предупредил о "серьезных последствиях" в случае продолжения агрессии и выступил против вопиющего нарушения международного права. Китайские дипломаты не сомневались, что за действиями Тель-Авива стоит Вашингтон: Пекин считает, что Израиль действовал в качестве "прокси", инструмента американской политики, направленной против Тегерана.

За осуждением последовали конкретные действия. Вскоре после израильской атаки был зафиксирован первый в истории случай посадки китайского военно-транспортного самолета в Иране. Airbus A330 - 243f, принадлежащий китайской Народно-освободительной армии, вылетел из Гуанчжоу, а перед входом в воздушное пространство Ирана отключил транспондер, что однозначно свидетельствовало о секретном характере проводимой операции. По имеющимся данным, на борту самолета находился значительный груз различных систем вооружения: современных комплексов ПВО дальнего радиуса действия, ракет и другой техники, необходимой Ирану для отражения атак с воздуха. Китайские и российские противовоздушные комплексы были стремительно развернуты вокруг Тегерана и уже на следующий день готовы защищать иранское небо. Пекин и Москва, по-видимому, решили, что это хорошая возможность испытать свои новейшие технологии в условиях реального боя с израильскими F-35 — в медиа просочилась информация о том, что израильская авиация уже понесла первые потери. Китайский "щит" над Ираном стал реальностью. Он стал четким посланием: Срединное государство не намерено ограничиваться дипломатическими протестами — при необходимости оно окажет Ирану реальную военную помощь.

Стратегическое партнерство в тени 25-летнего соглашения

Нынешняя демонстрация боевой солидарности является очередным этапом китайско-иранского сближения, которое стало набирать обороты еще несколько лет назад. В 2021 году две эти страны подписали исторический договор о всеобъемлющем сотрудничестве, рассчитанный на 25 лет. Хотя детали этих договоренностей официально не разглашаются, имеется информация, что Пекин пообещал астрономические инвестиции в иранскую экономику — 400 миллиардов долларов, а взамен гарантировал себе долгосрочные поставки иранской нефти на льготных условиях. Согласно опубликованному газетой New York Times предварительному проекту соглашения, Китай может покупать у Ирана любые объемы нефти и газа со скидкой не менее 12% от рыночной цены, плюс дополнительные 6-8% скидки за "риск". Этот энергетический бартер составляет основу альянса: нефть за капитал и технологии. Более того, договор имеет стратегическое измерение: как сообщается, в нем содержатся пункты, предусматривающие присутствие китайских "специалистов по безопасности" на территории Ирана для защиты китайских инвестиций и маршрутов транспортировки сырья. Это свидетельствует о том, что Пекин уже давно подготовился к сценарию, в случае реализации которого ему придется защищать Иран также военными средствами, например, от внешней угрозы.

Альянс цементируется последовательными шагами, которые обе страны предпринимают на пути сближения. Еще в 2016 году председатель Си Цзиньпин, посетив Тегеран, заговорил о включении Ирана в инициативу "Пояса и пути" – в создаваемую Китаем глобальную сеть торговых путей. Слова китайского лидера воплотились в дела: Тегеран стал ключевым звеном китайской политики в регионе. В 2023 году Иран занял место полноправного члена в возглавляемой Пекином Шанхайской организации сотрудничества — блока стран Евразии, созданной для обеспечения безопасности на широком пространстве, в который входят также Россия и Индия. Это было частью китайской программы по предоставлению развивающимся странам альтернативы международному порядку, в котором доминируют США. В 2023 году Китай сыграл роль посредника в переломном соглашении между Ираном и Саудовской Аравией, помогая этим региональным соперникам возобновить дипломатические отношения после многих лет враждебности. Этот дипломатический успех укрепил имидж Пекина как нового игрока на Ближнем Востоке.

Не менее важным является сфера военного сотрудничества. С 2019 года ежегодно проводятся совместные морские учения Ирана, Китая и России. Эти маневры в рамках программы "Пояс безопасности" проводятся в стратегических водах Оманского залива, у входа в Персидский залив. Последние учения, проведенные в марте 2025 года, стали уже пятой трехсторонней демонстрацией единства. Во время этих маневров военно-морские силы трех стран отрабатывают, в частности, атаки на морские цели, совершенствуют слаживание подразделений. Это явный сигнал о том, что Пекин, Тегеран и Москва рассматривают друг друга как долгосрочных стратегических партнеров перед лицом общих вызовов. Китайско-иранские маневры, договоренности и дипломатические жесты последних лет свидетельствуют о том, что на наших глазах рождается альянс, появление которого еще десять лет назад казалось мало реальным.

Пекин прорывает изоляцию Тегерана

Для Ирана партнерство с Китаем имеет не только материальное, но и политическое значение. После десятилетий попыток Запада изолировать Исламскую Республику Пекин стал для Тегерана окном в мир. Китайские дипломаты регулярно берут Иран под свою защиту в ООН, осуждая односторонние санкции и призывая уважать суверенитет Ирана. "Независимо от повода, которым это оправдывается, нарушение суверенитета и территориальной целостности Ирана недопустимо", — заявил посол Китая в ООН после израильского авиаудара, требуя международного осуждения агрессора.

Еще важнее то, что происходит в непубличном поле. Когда в 2018 году Соединенные Штаты вышли из ядерного соглашения СВПД и восстановили жесткие санкции, Иран в одночасье оказался на грани экономического краха. Тогда Китай протянул Тегерану руку помощи. После ужесточения западных санкций Пекин и Тегеран начали активно укреплять отношения. Китайские компании взяли на себя большую часть торговли с отрезанным от Запада Ираном, а китайские нефтеперерабатывающие заводы принялись массово скупать иранскую нефть, обеспечивая, несмотря на давление США, власти Тегерана наличными. За короткое время Китай стал основным источником доходов Ирана, покупая львиную долю экспортируемой им нефти и компенсируя дефицит импортных товаров – от электроники и техники до транспортных средств и компонентов для иранской ядерной программы. В 2022 году китайский импорт иранской нефти достиг рекордных уровней: по имеющимся оценкам, иранская нефть составляла до 15% всего объема импортируемой Китаем нефти. Другими словами, каждый шестой-седьмой баррель, потребляемый второй экономикой мира, Пекин получал из Ирана — несмотря на формальное эмбарго. Эти цифры наглядно демонстрируют масштабы энергетического симбиоза Пекина и Тегерана.

Китайские власти не скрывают, что, по их мнению, вмешиваться в "нормальную торговлю" Китая с Ираном никто не имеет права. Си Цзиньпин недавно призвал все стороны ирано-израильского конфликта как можно скорее прекратить эскалацию, одновременно предупредив Соединенные Штаты, чтобы они не мешали торговле Китая с Ираном и отменили необоснованные – по мнению Пекина – санкции. Такая позиция Пекина позволяет Ирану увереннее чувствовать себя на международной арене: она придает ему убежденность в том, что в глобальном соперничестве держав он не одинок, что у него есть могущественный покровитель, готовый компенсировать давление Вашингтона. После многих лет изоляции Тегеран снова устанавливает контакты с международными игроками, в том числе в азиатском регионе за счет вступления в ШОС или — благодаря посредничеству Китая — с соседями в Персидском заливе. Пекин активно использует свое влияние, чтобы разрушить политическую изоляцию Ирана и интегрировать его в новые многосторонние форматы сотрудничества вне западного контроля.

Энергетика и торговля — основа альянса

В основе китайско-иранского сближения лежат прагматические интересы. Китай, будучи развивающейся сверхдержавой, остро нуждается в надежных поставках сырья. Иран, обладающий одними из крупнейших нефтегазовых месторождений в мире, идеально вписывается в китайскую стратегию диверсификации поставок. Более того, из-за санкций иранское сырье стало дешевле, и Тегерану удобнее продавать его со скидкой постоянному клиенту, чем искать контрагентов для спорадических сделок на зыбком контрабандном рынке. По китайско-иранскому соглашению века именно Китай получил преимущественное право покупки иранской нефти по льготной цене — по сообщениям СМИ, скидка по сравнению с рыночной ценой составляет даже 12-18 процентов. Взамен Иран получает не только средства на выживание, но и инвестиции в инфраструктуру, которые способствуют модернизации его экономики. Китайские компании строят дороги в Иране, модернизируют его порты и железные дороги, прокладывают оптоволокно и сеть 5G, что создает основу для более полного включения Ирана в глобальные цепочки поставок, ориентированные на Азию.

Торговое сотрудничество между Ираном и Китаем также процветает, хотя и развивается в условиях санкций. Официальная статистика двусторонней торговли (около 15 млрд долларов в год) не вполне показательна, поскольку не учитывает "теневую" торговлю нефтью. На практике Китай является для Ирана важнейшим экономическим партнером, а Иран становится для Китая одним из ключевых поставщиков сырья. Эта взаимозависимость является для Тегерана страховым полисом на случай западной блокады, а для Пекина — ценным геополитическим активом. Китайские аналитики признают, что возможная потеря доступа к иранской нефти была бы для Пекина весьма болезненной: эскалация конфликта ставит под угрозу энергетическую безопасность Китая и лишает его "стратегической карты", которой является Иран. Другими словами, стабильный Иран в союзе с Пекином отвечает жизненно важным интересам китайской экономики и позиции Китая как глобального игрока. Благодаря альянсу с Китаем Иран может вести крупномасштабную торговлю, обходя долларовый контроль и санкции, например, в юанях или через посредников, а также приобретать современные технологии, в которых ему отказывает Запад. Нефть идет в танкерах на восток, а в обратную сторону течет поток машин, запасных частей, электроники и, возможно, передовых систем вооружения. Именно так выглядит прагматическая основа этого союза: обе стороны извлекают из него ощутимые выгоды, которые укрепляют друг друга.

Последствия для США, Израиля и региона

Бурно развивающийся китайско-иранский роман, естественно, беспокоит Вашингтон и Тель-Авив. Для США и Израиля сближение Пекина с Тегераном является серьезной стратегической проблемой. В течение десятилетий США пытались изолировать Иран, и вот теперь второй по величине соперник Америки открыто поддерживает персидскую республику, сводя на нет усилия США. Израиль, в свою очередь, годами угрожал ударом по иранской ядерной программе, причем грозился сделать это в одиночку, рассчитывая на свое военное превосходство. Однако сегодня, когда над Ираном раскрыт китайский защитный зонт, израильское преимущество тает. Любое нападение на иранскую территорию несет риск вовлечения в конфликт глобального игрока — Китая, что резко повышает ставки. Пекин дал понять, что не допустит поражения своего ближневосточного партнера, поскольку это будет означать расширение влияния США в регионе, а этого Китай не может позволить. Другими словами, Тегеран стал для Пекина "красной линией": его судьба напрямую влияет на геополитические интересы Китая.

Американская администрация оказалась в затруднительном положении: на ее глазах складывается новый блок государств, выступающих против гегемонии Запада. Де-факто образуется "ось", соединяющая Пекин, Тегеран и Москву — эти три столицы тесно сотрудничают и поддерживают друг друга в самых различных сферах — от военных учений до политической координации на заседаниях ООН. Такая конфигурация напоминает расстановку сил времен холодной войны, вот только на этот раз инициативу берет на себя Восток, создавая свой собственный, неподконтрольный Вашингтону глобальных полюс. Для Израиля это означает необходимость пересмотра существующих принципов безопасности. Самостоятельные действия Израиля против Ирана оказались невозможными, поскольку в конфликт вступили мировые державы. Кроме того, хотя традиционные союзники США в регионе не в восторге от сложившейся ситуации, но руководствуются при этом прагматическими соображениями. Саудовская Аравия сблизилась как с Китаем, так и с Ираном, присоединившись к ШОС и вступив в диалог с Тегераном под эгидой Пекина. Другие государства Персидского залива также диверсифицируют свои отношения. Это признак того, что эпоха эксклюзивной американской гегемонии на Ближнем Востоке уходит в прошлое, а образовавшийся вакуум заполняет Китай.

Таким образом китайско-иранское военное сотрудничество после израильского нападения — это больше, чем эпизод в локальном конфликте. Это проявление более глубоких изменений в глобальной расстановке сил. Пекин демонстрирует, что готов бросить перчатку Соединенным Штатам даже на отдаленном ближневосточном направлении, защищая свои интересы и союзников. Иран, поддерживаемый китайским гигантом, может более эффективно противостоять давлению Запада и продолжать идти своим путем, не опасаясь полной изоляции или иностранной интервенции. Для мира это означает вступление в новую эру многополярности, где идеологические и стратегические блоки конкурируют за влияние. Альянс китайского дракона и персидского льва демонстрирует, что в условиях глобальной конкуренции более слабые игроки могут объединиться, чтобы противостоять доминирующим державам. Как далеко Пекин готов пойти для защиты Тегерана, неизвестно, но одно можно сказать наверняка: Ближний Восток больше не является песочницей, где США и Израиль могут безнаказанно хозяйничать. Китайско-иранский альянс — это сигнал о том, что правила игры изменились, причем надолго — к удивлению тех, кто привык, что последнее слово всегда остается за Западом.

На наших глазах сбываются прогнозы о наступлении нового мира без американского доминирования. Там, где рушится старый порядок, появляется новый игрок — Пекин, восставший против западной гегемонии под знаменем "многополярности". Китайский щит над Ираном наглядно свидетельствует о произошедших изменениях: принцип суверенитета и самоопределения, который провозглашает Восток, противостоит западной практике решать вопросы силой. В этом противостоянии идеологическое сближение авторитарных держав оказывается привлекательной альтернативой для многих государств. Ирано-китайское братство по оружию показывает, что однополярный мир уходит в прошлое, а новый многополярный порядок рождается прямо сейчас, в огне ближневосточного конфликта.