Публицист Миронова: жители Узбекистана совсем не уважают Россию

Недавно я вернулась из долгой поездки по Средней Азии. Провела там несколько недель. Пока удалось посетить лишь Казахстан и Узбекистан. Впереди планы осматривать регион дальше. Думаю, для любого российского общественно-политического журналиста сегодня важно своими глазами увидеть Среднюю Азию: проблема трудовой миграции у нас настолько остра, а число выходцев оттуда, поселившихся в России, столь велико, что адекватно оценить ситуацию без знакомства со странами — донорами мигрантов не получится. Страна отхожего промысла Главным пунктом назначения в этот раз у меня был Узбекистан. Я заехала в страну со стороны Казахстана, прокатилась там на поездах, побывала в столице и в Самарканде. В Ташкенте ездила на автобусах, метро, маршрутках Ходила на рынки, в магазины и забегаловки для местных. Была в разных районах, как в отстраиваемом сити, так и на одноэтажных окраинах. И кое-что, кажется, о наших мигрантах поняла. Надо сказать, что Узбекистан меня удивил. Я ожидала увидеть там нищету, грязь и бескультурье. А как иначе? Страна стабильно поставляет нам трудовых мигрантов, их бедность, уровень воспитания мы у себя видим. Сколько сегодня в России узбеков, сказать так сразу не получится. Данные предоставляют разные: от одного миллиона до 1,8 миллиона человек только легальных мигрантов. Причем еще в 2016 году их у нас было больше шести миллионов человек. Значит ли это, что около четырех миллионов вернулись домой? Не уверена. Есть статистика выдачи российских паспортов гражданам Узбекистана. На первую половину 2020 года — почти 800 тысяч человек. Если принять за среднее, что ежегодно российские паспорта получали 20-22 тысячи узбеков, логично предположить, что сейчас уже около 900 тысяч узбекистанцев живут с нашим гражданством. В статистике миграции они не учитываются. Кроме того, не учтены дети, родившиеся в России. По-хорошему их тоже нужно считать мигрантами. В средней узбекской семье сегодня 3,5-4,5 ребенка. Вероятно, узбеки в России рожают меньше: допустим, 2,5 ребенка на семью. Возможно, уже свыше миллиона детей из семей узбекских мигрантов получили в нашей стране гражданство. Таким образом, в России могут проживать в данный момент только легально до четырех миллионов узбеков примерно из 40 миллионов — столько насчитывает этот народ, расселенный по всему миру. Сумма денежных переводов, которые узбеки отправляют в Россию, начала снижаться, но лишь в долларом эквиваленте. Сегодня — ориентировочно по итогам года — объем перечислений от мигрантов на родину, в Узбекистан, превысит 12 миллиардов долларов, что равняется 12% от ВВП этой страны. Конечно, закономерно было ожидать, что страна с такими масштабами трудовой миграции окажется бедной и неразвитой. Однако Узбекистан предстал передо мной совсем другим. Да, это страна мигрантов. Поговорите с любым таксистом, официантом, владельцем маленького кафе и у вас сложится впечатление, что в Узбекистане отход мужчин за границу на заработки — своего рода обряд инициации. Лично я заключила, что каждый узбекский мужчина и значительная доля женщин минимум пять лет провели в трудовой миграции. В основном, конечно, в России. Хотя сейчас появились рассказы о заработках в Европе. Опыт трудовой эмиграции, кажется, есть в каждой узбекской семье, за исключением, вероятно, самых богатых. Мужчина уезжает на пять-девять лет, как правило, до отъезда он женится. Это почти обязательно. В Узбекистане остается жена, которая вынашивает ребенка и начинает строить дом. Узбек высылает деньги родителям, они на них живут сами и выдают жене, для поддержания ее жизни и на стройку. Отправлять принято почти все, себе оставляют мало. Это едва ли не обязательное требование. Муж ездит в Узбекистан в зависимости от наличия свободных денег. Может — раз в несколько лет. Проверить стройку, сделать нового ребенка. Возвращается на родину, когда дом почти готов и накоплены деньги на «бизнес»: это либо открытие кафе или шиномонтажа, либо новый автомобиль Chevrolet узбекского производства (бывший Daewoo), чтобы работать в такси. У кого запросы больше, работают дольше. Так, я встретила в Самарканде владельца большой модной кофейни в дорогом районе — он со школы мечтал о таком, для чего 15 лет работал на стройке в Швеции. Накопил ровно столько, сколько нужно для покупки помещения и открытия бизнеса, и вернулся. Пятнадцать лет жизни. Чисто, тихо, современно Итак, в эмиграции так или иначе побывали все. Очень высокая рождаемость (население Узбекистана за 75 лет увеличилось почти в восемь раз) не дает всем прокормиться на родине. Тем не менее положение дел в Узбекистане совсем не ужасающее Меня чрезвычайно удивило, что узбекские города достаточно современные и чистые. Есть и благоустройство. Ташкент — современный мегаполис с интересной архитектурой. Улицы в Узбекистане метут, газоны стригут, тротуары у них ровные! Конечно, видно, что это Азия, много там нас может шокировать или напомнить о нашем собственном недалеком прошлом: уличная антисанитарная торговля, стихийные рынке, наличие попрошаек, бабушки, сидящие на тротуарах с весами и предлагающие взвеситься за деньги. В Узбекистане все одеты очень плохо и дешево, с рынков. Отдельно бросается в глаза плохая ненатуральная еда (к примеру, молочные продукты без заменителя молочного жира найти сложно, как правило, это импорт из России), низкое содержание животных белков в рационе, привычка перекусывать выпечкой. Ну и главное — в Узбекистане все достаточно дорого относительно доходов. Многие продукты стоят — как в России, тем более что многое и везут из России, включая печенье. Молочные продукты и мясо дороже, чем у нас. Косметика, предметы гигиены — значительно дороже, чем в России. Даже фрукты и орехи на рынке по цене сопоставимы с нашими. Понятно, что для туристов цены поднимают. Но есть магазины, где ценники выставлены, цены видно. Зарплаты же несопоставимы. Сами узбеки говорят, что медсестра зарабатывает в большом городе 150 долларов, учительница — 200-250. Таксист при семидневной рабочей неделе — 300 долларов. Едят мало, толстых почти нет. Нет и людей с хорошей мышечной массой и спортивным рельефом. Почти нет фитнес-клубов. Все скромно, бедно… Но вот что меня удивило: в Узбекистане нормально! Отдельно отметила, что Ташкент и Самарканд не изуродованы сайдингом, дешевыми фасадными панелями. Странно, да, но узбеки не строят халабуд и копеечных «стекляшек», которыми застроены наши города: новые стройки там выглядят добротно, фасады обычно штукатурят, облицовывают камнем и даже — деревом. Тихие, воспитанные — такими мы узбеков в России не видим Совсем уж разрухи в Ташкенте и Самарканде я не видела, грязь — только вокруг рынков. Темновато в городах, даже в Ташкенте мало освещения. Но в целом Узбекистан не похож на страну, откуда все бегут. Особенно удивили университеты: все они были новые, опрятные, отстроены по типу оксфордских кампусов. Много вузов вообще, тяга к знаниям в целом видна. Тут — еще один момент, вызвавший удивление. Я не ожидала, что узбеки в Узбекистане такие… развитые, что ли. Многие учатся, всюду какие-то образовательные, языковые курсы, детские развивающие студии по разным предметам. Люди ходят с книжками! Есть книжные магазины, библиотеки! Для сравнения: в Казахстане я почти за 10 дней, проведенных там, видела только один книжный магазин, маленький и русский. Ни одного человека с книжкой или газетой я в Казахстане не встретила. Узбеки много читают, учатся. Удивила тактичность и деликатность местного населения. Удивило, что узбеки тихие. В Ташкенте я лишь раз, в машине нашего тургида-релоканта, услышала громкую музыку. Никто не включал! В телефонах без наушников не сидят или включают так тихо динамик, что их почти не слышно. Еще узбеки оказались доброжелательными, но — друг к другу. Ты идешь по улице и как-то понимаешь, что это давно сформировавшаяся нация со своей большой старой историей. Между прочим, исламских фанатиков там нет. За все время в Узбекистане я увидела двух бородатых молодых людей, никабов нет вообще, запрещены. Хиджабов почти нет, женщины носят платки на национальный манер. В обществе витает однозначное осуждение любого радикализма. Борода, хиджаб — повод для подозрений в фанатизме, ваххабизме. Узбеки открыто говорят, что ваххабиты бегут в Россию. И сейчас, с принятием у нас нормы об упрощенном предоставлении ВНЖ гражданам, желающим жить по традиционным ценностям, поток к нам радикалов, по мнению многих светских узбеков, усилится. Не уважают, вот и все Что следует из этих наблюдений? Для нас, как для страны — реципиента трудовой миграции, важно понять вот что. Первое: Узбекистан стремительно развивается. Сами узбеки смеются: откуда только что берется. Там во всем виден рывок. Узбеки, как я уже сказала, сложившаяся нация, которая сама себя ценит и уважает. В Узбекистане большое значение имеют семейные, общинные связи, узбек всегда предпочтет жить на родине, если там будет заработок, свой дом, машина. Так что ехать к нам они скоро перестанут. Это вроде как хорошая новость. Плохая заключается в том, что у этой старой и культурной нации, любящей читать и уважающей себя, я не увидела ни мимолетного признака уважения к нам, к России и русским. Даже наоборот. Если пожить в Узбекистане хотя бы неделю, поговорить с местными, послушать, что они рассказывают, станет ясно. Первое: еще до всяких разговоров видно, что русского обмануть в Узбекистане считается правилом. Ценников нет, тебе всегда стараются назвать цену выше. В ресторане несут не то, добавляют в счет лишнее, на любые претензии делают вид, что не поняли язык. В такси могут дать меньше сдачи. Очень неприятный осадок: все время, каждый день, я чувствовала, что меня хотят обмануть. И очень захотелось, чтобы к узбекам в России относились так же: увидел узбека — заламывай цену, увиливай, продавай ему не то, сбывай ненужное. Если с ними поговорить, сразу понимаешь: узбеки повально уверены, будто во времена СССР кормили Россию, что их обокрали, ограбили. В отличие от Казахстана, нет никакой благодарности за то, что именно русские отреставрировали им их древние города, построили дороги, создали промышленность. В музеях выставлены фото всех их тимуридовских мечетей и медресе, на которых видно, что к приходу в Туркестанский край русских они разваливались. Русские начали консервировать, откапывать, вкладывать деньги в развитие. Царская власть вложила в Узбекистан конкретно почти в два раза больше, чем получила. Во времена СССР сохранялись примерно те же пропорции. Русские только вкладывали в Узбекистан. В советское время также вкладывали белорусы, казахи и азербайджанцы: четыре республики в Союзе стабильно выступали донорами. Узбекистан ни при царях, ни при СССР не зарабатывал на свои дороги, промышленность, стройки, на масштабнейшие археологические и реставрационные проекты, которые, между прочим, сейчас и кормят узбеков — страна фактически живет туризмом и отхожими промыслами. Увы, в музеях всех этих отреставрированных медресе, в самаркандском Регистане, в Хазрати Имам в Ташкенте чаще забывают переводить музейные таблички на русский. Забывают это делать в музее Афросиаба — древнего городища Самарканада, которое тоже раскапывал СССР. И, что совсем неприятно, забыли все перевести на русский в музее обсерватории Улугбека. Ее, эту обсерваторию, после смерти Улугбека местные жители обжили и потом разобрали на кирпичи, оставив только квадрант. В начале XX века на собственные деньги обсерваторию нашел и раскопал остатки русский археолог Василий Вяткин. Он похоронен там же. В 60-е СССР построил на месте разобранной узбеками их собственной обсерватории музей — в нем тоже забыли перевести таблички на русский язык. Не как дома Благодарности нет. Какого-либо уважения — тоже. Очень отрезвляет разница в поведении узбеков в России и на родине. Там даже при переходе пешей границы, в глубинке, они себя ведут сдержанно. И, между прочим, не рассматривают в упор женщин. Не делают замечаний, как привыкли в России. Не кричат, не грубят. Почему такая разница? Поспрашиваешь — у всех о трудовой эмиграции в Россию одно мнение: «У вас только алка́ши, узбеки вам Россию строят, скажите спасибо, вы ленивые, ничего не умеете». Ну и постоянно подчеркивают, что нормальный человек в Россию не поедет. «Кто хоть что-то из себя представляет, едет в Швецию, Турцию, Эмираты. К вам едет отребье из сел» — это говорили мне узбеки. А еще на родине есть закон о непотребном поведении в обществе, могут дело административное влепить за рассматривание женщины или скабрезный комментарий. Во-вторых, сильны традиции общины: если коллектив осуждает — это равно смерти. У нас все можно, узбеки сами так говорят. Там никто на меня не таращился, не приставал, как в Петербурге. Ну и они правы — в потоке трудовых мигрантов все больше молодых селян, которые вообще не знают русского, не получали светского образования, застали у себя радикальных проповедников. К нам едет молодежь из сел, где до сих пор нет электричества. Это не ташкентская интеллигенция. К России и русским там какое-то подчеркнутое пренебрежение. Дети играют в футбол и, завидев меня, на каком-то совсем неузнаваемом английском пытаются попросить закурить и деньги. Это не английский, а имитация. Я прошу спросить по-русски. «Ааа, русский…» — перенек лет 10 пренебрежительно отмахивается. Может еще ругательство припечатать. Типа, русская шлюха. Да, такое было в Ташкенте. Часто гордо отвечают: «Я не говорю по-русски». Ну так вы, дружочки, и по-английски не заговорили. Языки массово не знают вообще. Ни на какую Америку они, конечно, равняться не будут. Откажутся от русского языка — за одно или два поколения погрузятся в Средневековье. Об этом я уже говорила, когда писала о Казахстане, выбравшем другой путь. В дружбу со Штатами в Узбекистане верят умеренно. Мечтают, чтобы можно было там работать. Кто-то пробрасывает про то, что придут американцы и отстроят Узбекистан, но в целом веры в Америку нет, а страшилки о том, что Узбекистан развернется к НАТО, само население воспринимает как блеф. Опыт Афганистана пугает, все видели, как американцы оттуда уходили и какую разруху после себя оставили. Кстати, остаться, вместе с таджиками, наедине с Афганом, наркотраффиком и радикализмом, Узбекистан очень боится. Смутные воспоминания, что, кроме русских, никто в Узбекистан ничего не вкладывал, у населения есть, но в уважение к России это не выливается. Зачем нам такие мигранты и тем более сограждане? Мы ввозим контингент, который нас не уважает. Я по итогам своей поездки поняла: Узбекистан красивая развивающаяся страна с большой историей, узбеки — древняя культурная нация. Но лучше для всех нас будет, если жить узбеки останутся дома.