Оптимисты и пессимисты высказались об экономике России на ПМЭФ

Пожалуй, самое пристальное внимание на ежегодном Петербургском международном экономическом форуме (ПМЭФ), который проходит в эти дни, привлек круглый стол с участием тяжеловесов из экономической команды Кремля. В этом году главный вопрос стоял так: вошла ли российская экономика в рецессию или просто остывает?

Модератором дискуссии снова стал язвительный Андрей Макаров, глава бюджетного комитета Государственной Думы, а среди участников оказались глава Центробанка Эльвира Набиуллина, министр финансов Антон Силуанов и министр экономики Максим Решетников. Экономический советник президента Владимира Путина Максим Орешкин, замруководителя его администрации и в прошлом завсегдатай этих дискуссий, в этом году отсутствует.

Обсуждение выдалось оживленным. Еще прошлым летом стало ясно, что в этом году экономика замедлится. Центральный банк России (ЦБ РФ) еще в начале августа опубликовал пессимистический среднесрочный макроэкономический прогноз, где говорилось, что в первой половине года рост резко замедлится.

И действительно: не в силах обуздать огромные военные расходы Кремля, Набиуллина вместе с Министерством финансов попытались искусственно охладить экономику, перейдя на нетрадиционные и неденежные методы для сокращения расходов в попытке сбить упрямую инфляцию.

И это сработало. Быть может, даже слишком. Экономика замедляется, а инфляция снижается — однако после того, как ОПЕК решила увеличить добычу в апреле, чтобы наказать Казахстан, который постоянно нарушает согласованную квоту на добычу, цены на нефть рухнули до минимума в 58 долларов за баррель, сократив экспортные доходы России на треть. В то же время процентные ставки остаются очень высокими даже после символического снижения на 100 базисных пунктов до 20% в прошлом месяце. В реальном выражении экономика России в первом квартале этого года сократилась, даже показав номинальный рост в 1,4%. Похоже, что с замедлением Набиуллина перегнула палку.

“По текущим ощущениям бизнеса и по индикаторам мы в общем уже, мне кажется, на грани перехода в рецессию, — сообщил министр экономики Решетников делегатам в Санкт-Петербурге в ходе бурного обмена мнениями с другими официальными лицами. — По цифрам у нас охлаждение. Но у нас все наши цифры — это зеркало заднего вида”.

В интервью всего за несколько дней до этого Орешкин заявил, что текущая модель роста России себя исчерпала и требует дальнейших инвестиций и реформ, чтобы вернуться к росту. Макаров воспользовался возможностью и спросил участников дискуссии, что же тогда будет дальше.

Набиуллина высказалась оптимистичнее. Экономика может замедляться больше, чем ожидалось, но план работает, поскольку после почти двух лет безуспешных попыток инфляция начала падать — причем быстрее, чем ожидалось. Со своеобычной осторожностью она объяснила: “Вот экономика спроса у нас росла, а экономика предложения отставала, оттуда перегрев и инфляция, это достаточно просто”.

Еженедельный расчет годовой инфляции в России по данным Росстата замедлился с более чем 10% до 9,6% по состоянию на 16 июня после падения с 9,73% 9 июня и 9,88% в конце мая. Однако ее уровень по-прежнему держится значительно выше целевого показателя ЦБ РФ в 4%.

Бюджет на 2025 год предполагает инфляцию на уровне 7,6%, но Решетников сказал, что в августе прогноз будет пересмотрен в сторону понижения.

Среди принятых мер нужно отметить, что щедрая программа льготной ипотеки была прекращена в июле прошлого года, а гарантированные кредиты государственным предприятиям были сокращены. Кроме того, за первую половину года россияне впервые погасили больше потребительских кредитов, чем взяли, — после того, как ЦБ РФ ввел дополнительные макроограничения консервативного толка на потребительские кредиты. Среди побочных эффектов этих мер — встряска на рынке недвижимости (при том, что строительство — одним из трех основных экономических катализаторов российской экономики).

“Прогноз инфляции — это расчет, подкрепленный нашей решимостью достичь цели", — сказала Набиуллина. “Конечно, это расчет, расчет, подкрепленный нашей решимостью добиваться снижения инфляции к цели. Кто-то это может называть упертостью Центрального банка, меня. Мы добивались и будем добиваться снижения инфляции к цели в 4%”, — сказала она.

Набиуллина подчеркнула, что снижение инфляции имеет решающее значение как для населения, так и для бизнеса, поскольку при высокой инфляции обесцениваются доходы и сбережения. “Низкая инфляция — это основа роста реальных доходов населения”, — заключила она.

Силуанов также высказался оптимистично, предположив, что, хотя текущее замедление оказалось резче, чем предполагалось, экономика начнет восстанавливаться во второй половине этого года — дадут о себе знать падение инфляции и более низкие процентные ставки.

“У нас сейчас похолодание. Но после любого холода всегда наступает лето”, — заявил Силуанов на сессии ПМЭФ.

Силуанов не раз доказывал свою проницательность как прогнозист. В 2023 году, после того как Запад ввел двойные нефтяные санкции, российская экономика испытала серьезный шок: только за январь дефицит бюджета вырос до 1,7% ВВП. Аналитики предсказывали серьезное замедление и скачок дефицита к концу года вплоть до 12% ВВП — при консенсусе ближе к 3-4%. Однако Силуанов придерживался официального прогноза в 2% ВВП, утверждая, что глубокое изучение бюджета и прогнозируемого притока доходов подсказывает, что все не так плохо, как может показаться. В итоге бюджет закончил год с дефицитом в 1,9% ВВП.

Инфляцию наконец-то удалось сбить, но Набиуллина ушла от ответа на прямой вопрос, когда ЦБ РФ сможет снова начать снижать ставки. Она сказала, что будет снижать ключевую ставку “по мере замедления инфляции” и оптимистично высказалась о перспективах еще одного снижения, не приведя при этом никакой конкретики.

“Мы будем снижать ставку по мере снижения инфляции. Она сейчас замедляется, замедляется даже быстрее наших ожиданий, и будут снижаться инфляционные ожидания, это должно происходить”, — сказала Набиуллина.

Тем не менее, для российского бизнеса год будет болезненным. По данным источников IntelliNews в Москве, все крупные компании страдают от заоблачных процентных ставок, а обслуживание долга съедает прибыль.

“Ни у кого нет наличных, — посетовал недавно один из членов совета директоров крупного концерна. — Каждый лишний рубль съедают выплаты по долгам. Все отменяют любые второстепенные инвестиционные проекты, а у некоторых олигархов заканчивается наличность”.

Пока что Кремлю еще не приходилось бросать предприятиям спасательный круг или списывать долги, но, с другой стороны, он и не повышал налоги — а это один из вариантов покрытия бюджетного дефицита.

Минфин пока что замыкает круг с помощью других ресурсов. В частности, он задействует внутренний рынок облигаций, ликвидность которого составляет около 20 миллиардов рублей за счет банковского сектора, а также новые выпуски облигаций федерального займа Министерства финансов России на сумму 2,7 триллиона рублей (35 миллиарда долларов), или 56% годового плана долговых обязательств.

И это недешевые обязательства. Минфин выплачивает высокие доходы в 15,2% по шестилетним облигациям и 15,5% по одиннадцатилетним долговым обязательствам благодаря высоким основным процентным ставкам.

Он также планирует снова задействовать Фонд национального благосостояния, израсходовав в этом году чуть менее 500 миллиардов рублей для финансирования дефицита. На самом деле это относительно скромная сумма, поскольку Силуанов хочет сохранить как можно больше наличных в фонде на случай непредвиденных ситуаций. Ликвидная часть фонда сократилась с примерно 8,8 триллиона рублей до начала спецоперации до всего лишь 2,8 триллиона рублей сегодня, тогда как общий прогноз дефицита бюджета в этом году составляет чуть менее 3,9 триллиона рублей.

Что дальше?

Итак, каковы же перспективы на этот год? В своем последнем макроэкономическом докладе ЦБ РФ предрек замедление роста в 2025 и 2026 годах, при этом реальный рост ВВП прогнозируется на уровне 0,5–1,5% в 2025 году и 1,0–2,0% в 2026 году, а инфляция, как ожидается, составит около 5,3% в 2025 году.

Силуанов усердно трудится над упрощением налогового кодекса и сокращением расходов, чтобы сделать бюджет максимально экономным.

“Самое главное — мы должны сейчас делать упор на свой технологический суверенитет, что и делали последние годы. И это дает свой результат, потому что какие-то компании уходят, какие-то появляются. И, значит, наша модель сейчас работает, — заявил Силуанов. — Действительно, в этом году у нас плановое охлаждение, но все будет зависеть от наших действий. Модель, которая сложилась, целеполагание, совершенно верное. Модель-то в целом жизнеспособна”.

Решетников предложил постепенный подход и политику малых шагов. Он призвал решать застарелые системные проблемы “без революций”, отметив застой в производительности труда, который остается серьезной проблемой, а также непринятые законопроекты о банкротстве и экономике цифровых платформ.

Призыв Орешкина к новому технологическому и организационному скачку в общих чертах поддержал Силуанов, заговорив о достижении “технологического суверенитета”, — но не привел при этом никакой конкретики.

Бизнес недоволен политикой Набиуллиной и хочет, чтобы Центробанк снизил ставки — пусть даже за счет повышенной инфляции. Вице-премьер Александр Новак подытожил царящие настроения, заявив на деловом завтраке “Сбербанка” в рамках Петербургского международного экономического форума, что текущие показатели указывают на необходимость снижения ключевой ставки Центробанка и отказа от политики охлаждения. По его словам, необходимо переходить от управляемого охлаждения, наоборот, к нагреву экономики. “Для этого нужно не упустить момент, когда это нужно сделать”, — отметил Новак.

Однако, что характерно, в ходе дискуссии эксперты обошли стороной главный и самый наболевший вопрос: огромное бремя растущих военных расходов, которое никуда не денется.