Молодые украинцы называют себя патриотами. И бегут из страны. Как же так?

Несколько дней назад я решил отыскать в чате парня, с которым познакомился в Киеве почти два года назад, на ЛГБТ*-фестивале. Тогда он высказывался очень патриотично: "Для нас борьба с русскими людоедами и борьба с гомофобией – это одна и та же битва. Вы сами видите, сколько на Украине молодых людей, и мы не убегаем". Я был удивлен, когда он ответил, что сейчас находится в одной из европейских столиц. Поскольку я знал его как очень умного парня, эдакого "ботаника" – он работал в какой-то важной организации, – я сначала подумал, что он находится в ЕС с каким-то специальным правительственным поручением. Однако он ответил, что сбежал.

"Семь дней пешком по горам – и я пересек границу Румынии", – написал этот парень. Я был ошеломлен. "Это было трудное решение, но я думаю, что для меня оно правильное. Учитывая, что поддержка со стороны Европы и США такая слабая и ненадежная, идти на фронт – это довольно безумно", – добавил он.

Я уточнил, не стал ли он сторонником принятия условий России (которые, кстати, пока не вполне понятны), а затем спросил, что, по его мнению, должно делать правительство Украины. "Я думаю, они делают все, что могут, в сложившихся обстоятельствах. На нас давят со всех сторон. Нам нужно вступить в НАТО или получить другие реальные гарантии", – таков был его ответ. Но ведь он уехал…

"Я так же, как и раньше, собираю деньги для военных. Это все, что мне остается сейчас делать", – ответил он.

Затем я поискал номер телефона другого парня, с которым познакомился тоже два года назад. Он не высказывал таких активных патриотических взглядов, как первый. Этот парень живет в Киеве, который не является его родным городом, и очень редко выходит из дома, чтобы не рисковать, ведь его могут задержать и забрать в армию. Я спросил, что, по его мнению, должна делать Украина. Его ответ оказался более оригинальным: "Сейчас все против нас. Единственным решением было бы заморозить войну и создать или приобрести ядерное оружие. Ни одному союзнику нельзя доверять". Но как приобрести ядерное оружие? "Если украинцы захотят, способ можно найти. Мы придумаем", – ответил он.

Я написал об этих ответах в своем фейсбуке**, и вполне предсказуемо многие обвинили этих ребят в непоследовательности. По идее, большое количество дезертиров и уклонистов от призыва можно считать доказательством того, что правительство Зеленского – воинствующие националисты, а народ хочет мира. Но это не так. Я не собираюсь спорить с экспертами по Украине, но мне кажется очевидным, что, согласившись на прекращение огня по нынешним линиям соприкосновения, Зеленский гарантированно потеряет украинские территории. Я не думаю, что найдется много украинцев, готовых отдать еще больше земли ради мира и уж тем более желающих жить под контролем России (на самом деле их очень много, – прим. ИноСМИ).

То, что испытывают два моих собеседника, – это противоречие, свойственное миллионам людей: "Я сочувствую борьбе Украины, но я сделаю все для того, чтобы спасти свою жизнь". Нам бы хотелось найти правильное решение этого внутреннего конфликта, некий способ очень эффективного и в то же время ненасильственного сопротивления, но мы его не видим. Возможно, что его не существует.

Я начал искать тексты людей, которые взвешенно и компетентно рассматривают украинские настроения в нынешнем контексте. Анализы сложны и несколько противоречивы, но не заметно, чтобы человеческое желание быть в безопасности сочеталось с политическим протестом. В 1944 году в Италии было мало партизан, несмотря на то, что большинство населения было настроено враждебно по отношению к немецкой оккупации и нацизму (на Украине, похоже, у многих вызывают сходные чувства работники местных ТЦК, и это многое объясняет, – прим. ИноСМИ). Те, кто пытаются избежать отправки на фронт, не видят альтернативы боевым действиям. И наоборот: легко критиковать тех, кто скрывается или убегает, но достаточно поставить себя на их место, чтобы понять их.

* Движение ЛГБТ признано экстремистским и запрещено в России

** Деятельность компании Meta (соцсети Facebook и Instagram) запрещена в России как экстремистская