«Мировая экономика столкнется с долговым кризисом на стыке 2026-2027 годов»

Мир ждет серьезный долговой кризис в 2026–2027 годах, заявил в интервью «Известиям» на Восточном экономическом форуме старший банкир ВЭБ.РФ Сергей Сторчак. По его словам, сегодня уже около 60 стран находятся в зоне избыточной долговой нагрузки, а ковидный всплеск заимствований лишь ускорил рост рисков. Он также отметил, что доллар продолжает оставаться доминирующей резервной валютой, несмотря на разговоры о его кризисе, при этом страны всё больше переходят на расчеты в нацвалютах. Например, торговля России с Китаем уже на 85% ведется в юанях и рублях. Почему растет роль стейблкоинов в мировой финансовой системе, при каких условиях зарубежные инвесторы вернутся в РФ и есть ли в нашей стране риск дефолта — в эксклюзивном интервью Сергея Сторчака.

«Россия находится в состоянии уверенной долговой устойчивости»

— Вы говорили, что грядет четвертая волна долговых кризисов. Когда она может начаться и какие страны окажутся в эпицентре?

— Этой темой я занимаюсь несколько десятилетий. Но сама теория долговых волн была разработана экспертами Всемирного банка. Они выделили три подъемa, каждый завершался крупным финансовым кризисом: сначала в Латинской Америке, затем в Азии, потом в Европе. Чтобы точнее ответить на ваш вопрос, важно определить, когда завершился последний европейский кризис и когда началась новая волна заимствований.

Еще пару лет назад я полагал, что европейский кризис закончился в 2012-м. Цикл обычно занимает 10–12 лет, и получалось, что новый глобальный долговой кризис должен был разразиться в 2024–2025 годах. Но этого не произошло. Поэтому пришлось скорректировать оценку и признать финалом прошлой волны 2015-й — тогда же начался цикл массовых заимствований. Напомню, Россия в 2015-м пережила спад, из которого стала выходить лишь в 2016-м. Если отсчитать 12 лет от 2015-го, то мировая экономика столкнется с серьезным долговым кризисом на стыке 2026-2027 годов.

При этом ковидный шок стал катализатором резкого роста долгов: государства тогда занимали в беспрецедентных масштабах. Сегодня около 60 стран имеют избыточную долговую нагрузку, и рынки это чувствуют. Например, разница в стоимости заимствований между американскими трежерис (государственными долговыми ценными бумагами) и облигациями других стран увеличилась — это сигнал приближения серьезной коррекции. Но кто именно окажется в эпицентре, предсказать сложно: такие кризисы обычно начинаются неожиданно.

Вспомним американский кризис: он начался с того, что Мексика отказалась обслуживать свой долг. Я хорошо помню карикатуру в журнале Institutional Investor в 1981 году. На ней изображен мексиканец в огромной сомбреро — тогда страна как раз готовилась к чемпионату мира по футболу. И вот вместо футбольного мяча он пинает земной шар в долговую яму. Великолепная карикатура, жаль, я ее не сохранил. Она очень точно отражала ситуацию.

— А Россия насколько в зоне риска?

— Россия в зону риска не входит. Как недавно отметил Владимир Владимирович, у нас очень низкий госдолг — и внешний, и внутренний. Россия находится в состоянии уверенной долговой устойчивости.

Поэтому у Минфина есть возможность занимать средства для финансирования дефицита бюджета. Долговая нагрузка России держится в пределах 20% ВВП. Для сравнения: у многих развивающихся стран этот показатель приблизился или превысил 60%, а у развитых после пандемии перевалил за 200%. В США госдолг впервые превысил 100% ВВП и, по последним данным, приближается к 130%.

Но у американцев очень глубокие финансовые рынки, поэтому серьезных проблем с рефинансированием не ожидается. К тому же нынешняя администрация легко согласилась поднять верхний предел госдолга еще на $5 трлн — это тоже показывает их уверенность.

Вообще, долговые коэффициенты — вещь своеобразная. Та же Япония десятилетиями живет с соотношением долга к ВВП выше 240%.

«Говорить о кризисе доллара сегодня нельзя»

— Что касается доллара — он по-прежнему остается главной резервной валютой, несмотря на разговоры о дедолларизации. Можно ли ожидать снижения его роли и что может его заменить?

— Прежде всего, речь идет о доминировании. Оно выражается в цифрах. Доля доллара в международной торговле и расчетных документах — около 60%. Примерно такая же часть в резервах центробанков. В международных требованиях и долгах перед коммерческими банками — тоже около 60%. В выпуске долговых облигаций — та же величина. Даже на валютных биржах, где конкуренция выше, доллар занимает порядка 45%. Поэтому говорить о кризисе доллара сегодня нельзя.

Более того, в США в этом году принимаются три закона о переходе к массовому использованию платежных стейблкоинов. Один уже подписан. Он предусматривает, что широкий круг компаний сможет выпускать такие токены при наличии лицензии. Но при условии, что каждый выпуск будет обеспечен долларом — либо живыми деньгами на счете, либо казначейскими бумагами Минфина США. Это означает рост спроса на американские облигации и поддержку доллара.

США пошли по пути частного выпуска стейблкоинов. Большинство стран — их порядка 80 — разрабатывают цифровые валюты центральных банков. Россия также заявила о цифровом рубле. Но разные подходы затруднят координацию регулирования в сфере цифровых финансовых активов.

В Америке решили, что стейблкоины — это уже деньги, выпускаемые частным сектором наряду с долларом. Ситуация необычная. По закону, вступление в силу новых правил займет 120–180 дней. Затем будут назначены четыре регулятора, которые начнут контролировать процесс и выдавать лицензии. Только получившие разрешение эмитенты смогут выпускать стейблкоины.

Для участников американского рынка это не стало неожиданностью, но за пределами США вызвало удивление. Сейчас идет анализ того, что это может означать для международной финансовой системы. Прогнозировать пока невозможно: объемы ничтожные по сравнению с оборотом доллара — всего около 5%.

Здесь есть и методологическая проблема. Стейблкоин обеспечен долларом один к одному. Но считать его как отдельную валюту или как производный доллар — непонятно. Мы же не говорим «долларовые евро» или «долларовые иены». Мы говорим: евро, иена, доллар. Здесь же один инструмент обеспечен, другой нет.

В итоге доллар держится исключительно на доверии. Ситуация интересная и требует постоянного мониторинга: нужно смотреть, сколько реально компаний и банков войдут в этот рынок. К тому же одним из законов банкам – членам ФРС прямо запрещено выпускать стейблкоины.

«Зарубежные бренды продолжают у нас работать, просто не афишируют это»

— Как сегодня выглядит место России в международных инвестиционных проектах? С кем идет наиболее активное сотрудничество?

— Мы по-прежнему относим себя к странам с формирующимся рынком. По последним данным Банка международных расчетов и МВФ, за последнюю декаду финансовые потоки, в частности прямые иностранные инвестиции, пошли преимущественно в развитые страны.

Раньше наблюдался обратный тренд: капитал из развитых стран направлялся на развивающиеся рынки. Сейчас ситуация изменилась — и это касается и нас. Дело не только в политических ограничениях, но и в глобальной перестройке. Когда она развернется, предсказать сложно.

ФРС уже долго удерживает высокие процентные ставки. А это страна-эмитент резервной валюты. Поэтому владельцы временно свободных средств предпочитают вкладывать их туда — и надежно, и выгодно.

В нашей ситуации ключевой вопрос — инвестиционный климат. Именно на эту тему шло обсуждение на сессиях, которые организовал ВЭБ. Нужно четко понять, каким он должен быть, чтобы действительно привлекать зарубежных партнеров и инвесторов, и постепенно его улучшать. Один из важнейших факторов — стабильность регуляторного режима. Насколько я наблюдаю, Минфин и ЦБ эти вопросы решают достаточно уверенно.

Налоговый режим в целом стабилен. За последнее время изменения в основном касались физических лиц и НДФЛ. Для компаний он оставался относительно предсказуемым, хотя, конечно, были отдельные колебания.

— Но в целом наш инвестиционный климат сейчас какой?

— В силу политических факторов рассчитывать на то, что крупные инвесторы с ресурсами и новыми технологиями будут в открытую входить в нашу экономику, наивно. Но желание у многих компаний остаться в России есть. Зарубежные бренды продолжают у нас работать, просто не афишируют это. Об этом говорил и президент, подчеркивая необходимость действовать максимально осторожно, чтобы не подставляться под внешнее давление. Это правильная позиция.

— Что должно произойти, чтобы наш инвестиционный климат стал действительно привлекательным для открытого входа инвесторов?

— Это станет возможным тогда, когда мы выйдем на долгосрочный, устойчивый и справедливый мир, а вопросы национальной безопасности будут решены для обеих сторон — и для нас, и для соседей.

Формула, о которой постоянно говорят президент и министр иностранных дел: безопасность одной страны не должна достигаться за счет безопасности другой. Вот когда она заработает на практике, тогда появятся условия для открытых инвестиций. Надеемся, что переговорщикам России и Украины удастся в ближайшие месяцы приблизиться к этим позициям.

«Основной тренд — расширение расчетов в нацвалютах»

— Какие вы видите наиболее реалистичные сценарии для трансграничных расчетов: цифровой рубль, ЦФА, криптовалюты? Или все равно придется ждать смягчения санкций и потепления отношений с США?

— Основной тренд сформировался еще до нынешних событий — это переход к расчетам в национальных валютах.

Сейчас много говорят о цифровых деньгах или криптовалютах. Честно говоря, я не очень понимаю, есть ли между ними принципиальная разница или это синонимы. Но в любом случае переход в эту сферу требует времени, технологических решений, инвестиций и подготовки. А экономические отношения ждать не могут.

Поэтому уже давно — и в рамках БРИКС, и в ШОС — мы работаем над тем, чтобы институционализировать расчеты в национальных валютах. Бизнес этим активно пользуется. Между Россией и Китаем уже около 85% внешнеторговых расчетов идет в юанях и рублях. Между Россией и Беларусью расчеты в национальных валютах также давно преобладают.

Я хорошо помню, когда впервые российский рубль стал резервной валютой для Беларуси. Это факт: они накапливали резервы, чтобы поддерживать курс своего рубля по отношению к нашему и обслуживать долговые обязательства, возникшие в результате российских инвестиций.

Так что основной тренд — расширение расчетов в нацвалютах. Конечно, как только появится возможность восстановить корреспондентские счета в резервных валютах, компании будут к этому возвращаться, особенно при поставках в дальнее зарубежье.

Но факт остается фактом: уже и многосторонние банки развития переходят на расчеты в нацвалютах. Например, Новый банк развития (БРИКС) поставил себе цель к 2035 году довести долю таких операций до 40% баланса. Уже сейчас, по словам президента, около 28% операций он проводит в национальных валютах.

Речь, конечно, не только о рубле, но и о валютах всех стран-учредителей банка — пятерки БРИКС.

«В просадке торговли России и Китая сработали курсовой фактор и сезонность»

— По итогам семи месяцев 2025 года торговля России и Китая упала на 8%. Это временный спад или начало долгосрочного тренда?

— Считаю, что это сезонное явление. Посмотрим на ситуацию с ценами на нефть: они серьезно просели, отсюда и снижение показателей. В физических объемах торговля, скорее всего, не сократилась так заметно. В просадке торговли России и Китая сработал курсовой фактор и сезонность.

Более того, мы видим, что Россия, Китай и Монголия договорились о строительстве нового газопровода через территорию последней. Проект назван крупнейшим энергетическим в нынешнем столетии.

Была озвучена только одна цифра — объем поставок составит 50 млрд куб. м в год. Для сравнения: «Турецкий поток» или «Северный поток» обеспечивают примерно по 30 млрд. Такого крупного проекта у нас еще не было.

Эту новость Владимир Владимирович привез из Пекина. Переговоры шли несколько лет, и, похоже, найден прорыв. Достигнуты договоренности, позволяющие готовить межправительственные соглашения и классический торговый контракт.

Меня удивило заявление премьера Монголии о том, что страна тоже будет закупать газ из этого трубопровода, чтобы улучшить экологическую ситуацию, прежде всего в Улан-Баторе. Я там бывал и знаю, что зимой смог от угольного отопления стоит тяжелый.

Сколько лет уйдет на строительство, сказать сложно, но сам факт — это позитивная новость.