Режиссер Алексей Франдетти: «Проработав некоторое время главным режиссером театра «Ленком», я понял, что должность и кресло — не самое главное»

В начале октября в «Вегас Сити Холле» состоится большая премьера нового оригинального мюзикла «Любовь без памяти». Сюжет спектакля отсылает к творческому пути Василия Вакуленко, более известного под сценическим псевдонимом Баста. «Культура» побеседовала с режиссером шоу Алексеем Франдетти.

— Алексей Борисович, какова предыстория вашего участия в этом проекте? Чем именно он вас заинтересовал?

— Вскоре после того, как была завершена работа над «Маяковским» («Любовь без памяти» — второй, после музыкальной драмы «Маяковский» совместный проект Алексея Франдетти с Бастой. — «Культура»), мы с Василием Вакуленко решили продолжить сотрудничество. Первый опыт оказался удачным, поскольку мы обнаружили, что результаты нашего труда нашли отклик не только в наших, но и зрительских сердцах.

У нас родилась история, которую драматург Антон Аносов превратил в пьесу. Сюжет, основанный на биографии Васи и его пути к успеху, выстроен вокруг сочиненных им песен. Для меня основным творческим катализатором, базовым импульсом всегда является талант людей, с которыми я работаю. Когда я увидел, с какой энергией и самоотдачей Баста работает на сцене, как создает свои произведения, я понял, что мне эта история необычайно интересна.

Я был на недавнем концерте Басты в Лужниках, где присутствовало около 75 тысяч зрителей. И во время этого длительного выступления артист неустанно делился своей, не побоюсь этого слова, космической энергией с аудиторией. Увиденное и услышанное настолько зацепило меня, что мне захотелось побыть в сотворчестве с этим космосом.


Баста и Алексей Франдетти. Первая читка мюзикла «Любовь без памяти»/Фото предоставлено пресс-службой мюзикла «Любовь без памяти»

— В последние годы на российской сцене наблюдается небывалый всплеск интереса к мюзиклам — премьеры проходят в разных театрах чуть ли не ежемесячно...

— Вы правы, сегодня трудно найти театр, в репертуаре которого не было бы ни одной музыкальной комедии — мюзикла, оперетты и так далее. Даже такие крупные театры, как Большой и Мариинский, исключением не являются. Я, как мне кажется, нашел для себя объяснение этого феномена. Дело в том, что музыка, на химическом уровне, воздействует на сознание человека сильнее, чем слово. То есть, говоря проще, музыкальный спектакль «попадает» в человека. Бумом мюзикла я бы сложившуюся в театральном мире ситуацию не назвал, но то, что такие постановки востребованы у зрителя, очевидно. Эта весьма приятная картина наблюдается примерно с 2000 года. А в последнее время в России, ввиду всем известных событий, когда у нас отобрали ряд лицензий, появилось огромное количество оригинальных мюзиклов. Шоу «Любовь без памяти» — из их числа.

— Много ли общего у отечественного мюзикла с классическим, бродвейским? И в чем состоит принципиальное отличие между ними?

— В осуществлении такого сложного проекта финансовый аспект играет весьма заметную роль. Порой одно и то же, что делается у нас и «там», стоит совсем разных денег. Но важно понимать, что большой бюджет не всегда является гарантией качества.

Я недавно вернулся с Бродвея, где посмотрел несколько спектаклей. Из пяти увиденных мною шоу одно было очень крутое во всех отношениях, другие — просто довольно качественные, дорогие, где задействовано много народа. Но по-настоящему «попал» в меня тот спектакль, который был сделан на двух артистов. Он впечатлил меня куда сильнее, чем, например, увиденное накануне шоу по мотивам фильма «Смерть ей к лицу», с дорогущими декорациями и огромным количеством актеров...

В этом смысле, мне кажется, у нас, как у людей, привыкших идти своим путем, есть некое преимущество. Поясню. Русский артист, даже если он играет восемь спектаклей в неделю (причем, одних и тех же — большой мюзикл именно в таком формате и идет), с трудом переключается на автоматический, «пластиковый» режим. Наш исполнитель каждый раз включается по максимуму.


Кастинг мюзикла «Любовь без памяти»/Фото предоставлено пресс-службой мюзикла «Любовь без памяти»

Это, с одной стороны, замечательно. Но, с другой, может стать и проблемой. Русского артиста в институте воспитывают так, что все должно быть «по-живому»: как сегодня пошло, так и играй. А на Бродвее существует определенная система — когда ты не видишь разницы между сегодняшним спектаклем и тем же самым, но, скажем, пару недель или месяц спустя. Там стабильность результата поставлена во главу угла. И именно этой стабильности я и стараюсь добиваться от той труппы, с которой в данный момент работаю.

— То есть, спектакль, каждый раз сыгранный максимально одинаково, — это скорее плюс?

— Безусловно. На мой взгляд, это честно по отношению к тому, ради кого спектакль и делается — а именно к зрителю. Человек, который пришел сегодня, а также приходил вчера и придет завтра, должен получать один и тот же качественный «продукт». Негоже играть по настроению: дескать, вчера у меня было вдохновение, вот я и выложился полностью, а сегодня вдохновения нет, поэтому и играть буду «с холодным носом».

Конечно, и на нью-йоркском Бродвее, и в лондонском Вест-Энде такое тоже порой случается. Недавно мой друг, посмотрев в Лондоне спектакль по фильму «Бурлеск», остался недоволен, заявив: «Я позволил себе роскошь за очень большие деньги посмотреть очень плохой спектакль».

— За тринадцать лет вы приняли участие в реализации порядка шестидесяти проектов. Каковы ваши творческие критерии, чем руководствуетесь в первую очередь, когда приступаете к очередной работе?

— Прежде всего, мне это должно быть интересно. В противном случае, даже самый большой гонорар меня не вдохновит. Я должен полюбить историю, над сценическим воплощением которой собираюсь работать. Мне должна быть близка звучащая в проекте музыка, равно как и люди, задействованные в нем. Говоря предельно четко: если в проекте есть любовь, все сработает.


Кастинг мюзикла «Любовь без памяти»/Фото предоставлено пресс-службой мюзикла «Любовь без памяти»

Это если в глобальном смысле подходить к вопросу. В данном же случае и сам сюжет постановки основан на любви — причем, первой, серьезной любви. У нас, кстати, молодая труппа — в основном, ребята, которым немного за двадцать. И это идет на пользу общему делу: актерам не надо притворяться молодыми героями, впервые сталкивающимися с чувством любви, — оно еще совсем свежо в их памяти. В основном, артисты, задействованные в «Любви без памяти», фактически ровесники своих персонажей.

— А говорят, что мюзиклу все возрасты покорны?

— Будучи знакомым с музыкой Васи, я рассчитывал увидеть на его концертах только молодежь. Но каждый раз наблюдаю следующую картину: рядом с людьми, которым за пятьдесят, самозабвенно пританцовывают детишки, которые вот только в школу пошли. Это очень ценно и трогательно.

— Несколько лет назад на одном телеканале вы вели авторский цикл передач «Нелегкий легкий жанр», посвященный истории мюзикла. Если с легкостью все более-менее понятно, то в чем заключается его «нелегкость»?

— Не только как режиссер, но и как актер, который через все это проходил, могу сказать следующее. Крайне важно суметь найти в себе какие-то актерские «кнопки», которые бы позволили, оперируя одним и тем же материалом, быть интересным — как себе самому, так и зрителю — восемь раз в неделю. А это непростая задача.

Серьезные драматические артисты, впервые сталкиваясь с жанром мюзикла, часто полагают, что без особого труда с ним справятся — ведь это же легко! Но в том-то и подвох: да, возможно, это и легко, но ни в коем случае не легковесно. Легкость должна оставаться легкостью, как бы тяжело тебе ни было. В этой связи, кстати, уместно вспомнить Станиславского: многие читали его книгу «Моя жизнь в искусстве», но с «Работой актера над ролью» знакомы далеко не все.


Кастинг мюзикла «Любовь без памяти»/Фото предоставлено пресс-службой мюзикла «Любовь без памяти»

— Как часто будете показывать вашу «Любовь...»? Не хотите ли сделать спектакль выездным?

— Изначально у продюсеров, равно как и у всей творческой команды, была задумка со временем отправиться с этим шоу на гастроли. Вопрос лишь в том, какая сцена или площадка будет способна его принять. Что же до частоты показа, то, как и любой большой мюзикл ежедневного проката, спектакль будет идти восемь раз в неделю — со вторника по воскресенье, по выходным два раза в день.

— Как человек, знающий о мюзикле практически все, не планируете ли вы написать о нем монографию?

— Я давно об этом задумываюсь. Правда, речь скорее идет не о монографии, а об учебнике по теории жанра. Моя коллега, известный музыкальный критик Кей Бабурина (которая, к слову, являлась автором сценария цикла «Нелегкий легкий жанр») как раз таки успела такую книгу написать, а у меня никак времени на это не хватает. Я и курс студентов-режиссеров еле-еле довел до выпускного экзамена, так что до книги руки пока не доходят. Хотя, правда, очень хочется.

— А каков он, современный студент?

— Благодаря интернету и изобилию информации, он куда больше «в контексте», чем студент предыдущего поколения. Понимает общемировую конъюнктуру, в курсе, какие премьеры выходят, и так далее — впрочем, он и должен всем этим интересоваться.

То, что информация стала легко доступной, — здорово. В свое время, чтобы распечатать какую-нибудь пьесу, мне нужно было в общежитии школы-студии МХАТ отстоять очередь к компьютеру (их было по одному на этаж). Сейчас таких проблем не возникает.

Также сегодняшний артист настроен на мгновенный результат. И о процессе как таковом речь уже не идет. Раньше в театре никто не удивлялся, что сначала ты играешь в массовке, потом ежей, моржей и так далее — пока не доберешься до каких-то более значимых ролей. Сегодня же, если молодой артист сразу не получает главную роль, то в 99,9 процентах случаев он из труппы театра уходит. Ему становится неинтересно, поскольку время спрессовывается, а терять его не хочется.

Кстати, у нас в труппе «Любви без памяти» есть несколько артистов — правда, не московских театров, — которые ради этого спектакля ушли из своих театров. Просто переехали в Москву, как, собственно, и главный герой нашего мюзикла (Улыбается).


Алексей Франдетти/Фото предоставлено пресс-службой мюзикла «Любовь без памяти»

— Остались ли у вас какие-нибудь нереализованные творческие амбиции?

— Я обычно в подобных случаях отшучиваюсь в духе: ну хорошо, «Золотых масок» у меня уже несколько, дело за малым — осталось получить «Тони» или Премию Лоуренса Оливье. Это было бы, наверное, интересно, но не более того. Куда важнее для меня попытаться выстроить свою творческую «экосистему». Это не зависит от здания, в котором находишься, и от должности, которую занимаешь. Проработав некоторое время главным режиссером театра «Ленком», я понял, что должность и кресло — не самое главное.

Куда ценнее — найти своих по энергетике людей: продюсеров, музыкантов, актеров, художников, с которыми интересно. Я поймал себя на этой мысли, работая над мюзиклом «Любовь без памяти». Это и есть та экосистема, о которой я говорю. И, конечно же, мне очень важно, чтобы наша работа — позволю себе высказаться не творческим языком — вышла на рынок. Поскольку, к сожалению (я сам с этим несколько раз сталкивался), творчество при пустом зале — это не очень правильно. Театр, артист и спектакль должны быть любимы зрителем.