"Отец, мать, сестра, брат": новый фильм Джима Джармуша, победивший в Венеции

1 января в прокате начнется эпическая схватка между «Буратино», «Простоквашино» и «Чебурашкой 2». Однако будет чем порадовать себя и любителям авторского кино, которым на праздники подарят новую картину культового американского независимого режиссера Джима Джармуша. Впрочем, сам Джармуш хотел откреститься от термина «независимое кино», превратившегося, по его мнению, в модный бренд, под которым удобно продавать «товар». «Независимое кино… Меня тошнит от этого слова, – сказал как-то Джармуш. – Когда я слышу его или его синоним "артхаусный", хватаюсь за револьвер».

С режиссером можно соглашаться или нет, но так или иначе очевидно одно: он всегда делает фирменное кино Джима Джармуша, которое не спутаешь ни с каким другим. И «Отец, мать, сестра, брат» – именно такой фильм. У тех, кто любит раннее творчество режиссера, новая работа неминуемо вызовет ностальгию. Видимо, вызвала она ее и у жюри Венецианского кинофестиваля, наградившего картину «Золотым львом». Может, «Отец, мать, сестра, брат» и не сильнейшая работа в фильмографии Джармуша, но благодаря именно ей восстановилась кинематографическая справедливость. Этот автор уже очень давно заслужил главный приз фестиваля большой тройки (Венецианского, Каннского или Берлинского), который наконец у него теперь есть.

Как и в классических фильмах Джармуша вроде «Таинственного поезда», «Ночи на Земле» или «Кофе и сигарет», новая картина состоит из нескольких зарифмованных друг с другом новелл. Как это часто бывает у постановщика, актерский состав чрезвычайно звездный. К нередким гостям в фильмах Джармуша Тому Уэйтсу и Адаму Драйверу присоединились уже появлявшиеся однажды у него Кейт Бланшетт и Люка Сабба, а также Вики Крипс («Призрачная нить»), Майем Биалик («Теория большого взрыва»), Индия Мур («Поза») и легендарные Шарлотта Рэмплинг с Франсуазой Лебрун. Актерский ансамбль блестящий и запоминающийся.

[caption id="attachment_1798398" align="aligncenter" width="1200"] Кадр из фильма "Отец, мать, сестра, брат"[/caption]

В каждой из новелл герои приезжают навестить кого-то из своих родителей. Каждая история разворачивается в разных странах. Джефф и Эмили едут к своему отцу, обитающему в одиночестве в деревенском доме после смерти любимой жены. В этой тихой американской глубинке здорово сидеть перед панорамным окном и медитировать, глядя на природу. Брат с сестрой, правда, не могут понять, как выживает родитель, на их памяти никогда не работавший. Джефф, конечно, финансово помогает, но в основном в сложных бытовых ситуациях: в доме ведь все время что-то рушится и ломается. Однако, когда Эмили с братом заходят в жилище отца, они то и дело видят какие-то стильные и недешевые вещи в интерьере. На руке отца и вовсе обнаруживаются часы «Ролекс» (он говорит, что поддельные).

Во второй новелле мать-писательница ожидает на чаепитие своих дочерей Лилит и Тимотею. Хотя они специально переехали в Дублин, чтобы жить недалеко от матери, видятся они с ней раз в год. Лилит сочиняет красивую легенду о своей жизни, чтобы понравиться маме, – такую же красивую, как идеальный инстаграмный натюрморт из пирожных и изящных чашек на столе. Тимотея, кажется, тоже что-то недоговаривает.

[embed]https://profile.ru/culture/dostat-nozhi-voskreshenie-pokojni...[/embed]

Действие третьей истории разворачивается в Париже, куда Скай прилетает к своему брату Билли. Здесь жили и их родители, недавно погибшие в авиакатастрофе. Поболтавшись по городу, двойняшки отправляются в опустевшую родительскую квартиру, из которой Скай уже вынес все вещи. Перед тем как попрощаться, нужно вспомнить время, проведенное в доме их детства.

Все три новеллы перекликаются не только тематически: они совпадают в деталях – Джармуш такое обожает. Этот автор, как и герой его замечательного фильма «Патерсон», умеет видеть поэзию в самых обычных вещах. Рифмы, ритмы, созвучия, повторы, замеченные взглядом художника, превращают повседневность в искусство. Оду можно пропеть хоть коробку спичек, хоть кофе и сигаретам, хоть черно-белым шашечкам на столике в кафе.

Так, все персонажи-«дети» в каждой новелле новой картины Джармуша едут на машине к родительскому дому и видят в окно молодых скейтбордистов, рассекающих прямо по шоссе. Образ юного скейтера сосредотачивает в себе бездну смыслов. Это и ностальгия по собственной молодости, и тоска по, возможно, несбывшемуся, и восхищение, и счастье, и запечатленное в вечности мгновение. Поэзией становятся и более обыденные вещи, зарифмованные друг с другом. В каждой истории говорят о «ролексах», чокаются водой, кофе или чаем. В каждой одежда детей и родителей колористически совпадает, над чем они иронизируют.

[embed]https://profile.ru/culture/delo-semejnoe-chernaya-komediya-s...[/embed]

Еще один мотив, звучащий на протяжении всей картины и составляющий ее смысловое ядро, – это разобщенность родителей и детей. В кино мы часто видим так называемые дисфункциональные семьи, в которых царят абьюз и агрессия. Джармуш же изображает совсем иной, но, пожалуй, еще более мучительный тип отношений. В их основе лежит родительское равнодушие к детям, которые, несмотря ни на что, продолжают любить отца и мать. Персонажам Адама Драйвера и Майем Бялик, Кейт Бланшетт и Вики Крипс просто не о чем говорить со своими родными. Подчеркнуто вежливое, формальное общение лишь подчеркивает масштабы пропасти, пролегшей между героями. После беглого обмена новостями в воздухе повисают все более продолжительные неловкие паузы. Такие семейные встречи хочется быстрее прервать всем их участникам.

Джармуш, впрочем, редко относится к своим героям слишком серьезно, и тон фильма «Отец, мать, сестра, брат» в целом тоже не назидательный, а иронично-меланхоличный. Однако зрители, хоть и хихикают, например, над поведением персонажа Тома Уэйтса, который врет сыну и использует его, – едва ли удержатся от осуждения. В вампирской элегии режиссера «Выживут только любовники» герои делили всех на кровососов-интеллектуалов и зомби-обывателей. В свежей картине Джармуш признает, что наличие в доме великих книг (которых много у персонажа Тома Уэйтса) вовсе не гарантирует, что такими же великими будут человеческие качества их владельца.

Надежду Джармуш видит во взаимоотношениях двойняшек из последней новеллы – их действительно связывают настоящие теплые чувства. А равнодушие к ним собственных, уже погибших и оставшихся загадкой родителей, остается только простить и оставить в прошлом, поблагодарив за все хорошее.