НОВОСТИ СЕГОДНЯ
В экспозиции Серпуховского историко-художественного музея — произведения трех десятков русских живописцев, связанные с морской темой.
Межмузейный проект, в котором, кроме Серпуховского, участвуют девять российских музеев и частных коллекций, впервые объединил в одной экспозиции работы таких разных художников, как Иван Айвазовский и Исаак Левитан, Сильвестр Щедрин и Илья Машков. Семьдесят с лишним живописных полотен кураторы разделили на две части: в первой представлены произведения мастеров академической школы XIX века; во второй — работы художников первой трети XX века и советской эпохи. Есть и еще один вектор: переходя из одного зала в другой, зритель движется с юга на север, от южных морей — к полярным. Тут, конечно, не обошлось без Николая Гумилева и его знаменитых «Капитанов»: «На полярных морях и на южных,/ По изгибам зеленых зыбей,/ Меж базальтовых скал и жемчужных/ Шелестят паруса кораблей». То, что «Море великих» — это выставка-маршрут, подсказывают и обозначения сторон света, словно скопированные со старинной морской карты. С первых шагов по выставочному пространству зритель отправляется в путешествие вместе с художниками — пенсионерами Императорской Академии художеств. Осваивает вместе с ними берега прекрасной Италии.
По уставу Академии, выпускник, окончивший курс с золотой медалью, получал пенсион, позволяющий ему совершенствовать свое мастерство за границей в течение шести лет. Пенсионером Академии художеств был и самый известный российский маринист Иван Айвазовский. Картина «Штиль», которую он написал еще студентом, произвела на преподавателей такое впечатление, что Айвазовского выпустили из Академии на два года раньше (с золотой медалью) и отправили на два лета в Крым, а затем на шесть лет за границу. Известно, что Айвазовский никогда не работал на пленэре, предпочитая смотреть и запоминать, а потом восстанавливать увиденное по памяти в своей мастерской. Эту манеру он выработал в Италии, где побывал в Неаполе, Сорренто, Флоренции и Риме, приобрел европейскую известность и вернулся домой знаменитым. На выставке представлены десять его работ, две из Серпуховского музея, остальные из Эрмитажа и Третьяковской галереи, и каждая позволяет восхититься тем, как Айвазовский пишет воду. Это умение высоко ценили и его современники, даже те, кто иронизировал над его фантастической работоспособностью и говорил, что Айвазовский печет свои картины так же лихо, как Дюма — романы. Павел Третьяков в одном из писем писал художнику: «...дайте мне только Вашу волшебную воду, такую, которая вполне бы передавала Ваш бесподобный талант... уж очень хочется поскорее иметь Вашу картину в своей коллекции!»
Алексей Боголюбов. «Прибой у мыса Сен-Мартин». 1854
Еще одно полотно с такой же волшебной водой напоминает о тех баталиях, которые случались между прославленными маринистами. Руфин Судковский не был таким долгожителем, как Айвазовский, — он умер в тридцать пять лет от тифа, — но при жизни успел снискать славу выдающегося художника. В Академии художеств он пробыл три года, продолжить учебу не смог по состоянию здоровья, и числился вольнослушателем. Но его морские пейзажи были настолько хороши, что Академия выдала ему звание классного художника первой степени. Айвазовский признал молодого мариниста своим соперником и, вполне возможно, действительно приобрел бы конкурента в его лице, если бы Судковский не ушел из жизни так рано. Картина «Лунная ночь на море» демонстрирует его умение передать отблеск лунного света на воде — и заставляет вспомнить «Лунную ночь на Днепре» Архипа Куинджи. У современников художника, видимо, были такие же ассоциации, не случайно Куинджи в 1883 году обвинил Судковского в плагиате.
Григорий Капустин. «Прибрежный пейзаж»
«Море великих» — путешествие не только в пространстве, но и во времени. Несколько небольших работ Максимилиана Волошина перемещают зрителя в его любимую Киммерию, восточный Крым, который за последние годы, к сожалению, изменился до неузнаваемости. Узнать «край голубых гор», как переводится с татарского языка название поселка Коктебель, уже трудно, а тогда, при Волошине, в начале ХХ века, Феодосия еще была генуэзским городом, в порту звучала итальянская речь, а за пределами города лежали невысокие пустынные холмы. Волошин и его соученик по Феодосийской гимназии Константин Богаевский в своих произведениях создали миф о Киммерии, древней, таинственной и легендарной земле, окруженной складками гор. В силуэте одной из них Волошин видел свой профиль. Дом, который он начал строить на берегу прекрасной Коктебельской бухты в 1903 году, проектировался в форме корабля: большая часть комнат в этом доме предназначалась для гостей, среди которых были, кажется, все заметные персонажи Серебряного века. Марина Цветаева писала о таланте Волошина «сводить людей, творить встречи и судьбы».
В той части выставки, где собраны полотна, созданные художниками советской эпохи, море выглядит не так романтично: художники воспевают не красоту и свободу морской стихии, а человеческий труд. Тоже романтика, но другая. И другой язык: ученица Ильи Машкова, советская художница Екатерина Зернова рассказывает о буднях рыбоконсервного завода «шершавым» языком плаката. Экспозиция демонстрирует разнообразие техник, символов, подтекстов. И дает возможность помечтать — если не об Италии, то о Крыме. Большая часть зрителей точно подумают: «Как на море захотелось...»
На выставке
Выставка работает до 11 января 2026 года
Лев Лагорио. «У моря». 1884 и (на анонсе) Константин Богаевский. «Киммерийская область». 1910
Фотографии предоставлены пресс-службой Серпуховского историко-художественного музея
Похожие новости: