НОВОСТИ СЕГОДНЯ
Пишу эти строки, а руки дрожат от не то что гнева — от омерзения. От стыда за тех, кого мы по какой-то нелепой случайности продолжаем называть «элитой», «звёздами», «лицом нации».
Пока наши ребята в окопах едят лапшу быстрого приготовления, в исторических залах «Елисеевского» гастронома разворачивается иной фронт. Фронт тотального вкусового и нравственного банкротства.
Вечеринка глянцевого журнала. Лобстер на плече у Киркорова как символ отрыва от реальности. Пальто с ракообразным — не смешно. Крик души человека, у которого закончились идеи, кроме как эпатировать уродством. Когда-то эпатаж был провокацией, теперь это симптом пустоты. «Чем бы ещё шокировать? А, пришью к плечу морепродукт!» Это не творчество. Это что-то другое.
Некий блогер Алексей Жидковский явился в шелковой юбке, с длинными волосами и макияжем. Это не про свободу самовыражения. Вопрос — зачем это демонстрировать стране?
Высокая кухня, шампанское. Кусок торта, проданный за миллион рублей на аукционе, который организаторы отчего-то называют «благотворительным»... В то время как волонтёры по всей стране собирают на бронежиты, на тепловизоры, на простейшие медикаменты. Где совесть? Где элементарное чувство такта, которое должно шептать: «Может, не сейчас? Может, не так вызывающе?»
А ведь им мало было просто съесть этот торт в тихом ужасе своего круга. Нет. Это нужно было сфотографировать, осветить, запустить в ленты новостей. «Смотрите, люди! Смотрите, как мы умеем!» Словно нарочно, словно назло. Это не праздник. Это — плевок в лицо. Вот что пишут СМИ: «Это был не просто вечер — это была демонстрация того, как культура, гастрономия и общество пересекаются в центре Москвы». Вот так!
Удивительно, но россияне комментируют всё это не злобно. Люди пишут с усталой горечью: «Крик отчаяния какой-то. Когда уже не знаешь, чем привлечь внимание». Дамы «как из борделя», вульгарность зашкаливает. А что вы хотели? Когда содержание уходит, на первый план выходит упаковка. Яркая, кричащая, безвкусная. Когда нечем гордиться, кроме нового наряда, ты начинаешь гордиться его откровенностью. Это детский сад. Жалкий и пошлый.
Их оправдание — «мы создаём красоту, мы даём людям праздник». Ложь. Подлинная красота и праздник рождаются в единстве с народом, в понимании его боли и радости. А не в затворе позолоченного мирка, где единственная боль — это выбор между лобстером и фазаном для вечернего антуража.
Это и есть самый настоящий пир во время чумы. Не метафорический, а самый что ни на есть буквальный. Потому что чума сегодня — это равнодушие. Чума — это потеря связи между теми, кто призван вдохновлять, и теми, кто в окопах и у станков обеспечивает само право на существование этой «богемы».
Их время уходит. Это видно по натужной яркости их ужимок, по гипертрофированности их жестов. Они чувствуют, что почва уходит из-под ног, что реальная страна, настоящая Россия, начинает смотреть на них не с восторгом, а с брезгливым недоумением.
Они танцуют на палубе тонущего корабля своей популярности. Им кажется, что это — весь мир. А мир — он совсем не там, не на этих вечеринках.
Пусть танцуют. Их танец всё слышнее заглушает не музыка, а гулкий звук исторического забвения. Оно уже стучится в их позолоченные двери. И когда оно войдет, ни один лобстер, ни одна шелковая юбка и ни один миллионный торт им не помогут.
Остаётся только надеяться, что на смену им придут другие. Те, чья слава будет измеряться не в лайках, а в уважении. Не в стоимости наряда, а в силе духа. Не в умении шокировать, а в способности — созидать.
Похожие новости: