НОВОСТИ СЕГОДНЯ
На сегодняшний день в Вооружённых силах России всего лишь чуть более трёхсот штатных военных священников. Бок о бок с сослуживцами – бойцами своих частей и соединений они приближают победу в зоне специальной военной операции. Их труд – духовное укрепление воинов – порой сродни подвигу и только на первый взгляд незаметен, но очень важен. Ведь неофициальным знаменем нашего воинства уже давно стал стяг Спаса Нерукотворного.
Священника 810‑й отдельной гвардейской орденов Жукова и Ушакова бригады морской пехоты Черноморского флота иерея Михаила Грицая мне еле-еле удалось застать в Севастополе между его постоянными выездами в Курскую область, где морпехи продолжают зачищать родную землю от бандеровской нечисти.
На территории части общались в клубе, а потом пошли смотреть храм бригады. И этот путь оказался неожиданно долгим. Все тепло здоровались с отцом Михаилом, и не по церковному уставу – крепким рукопожатием, а то и дружескими объятиями, перекидывались добрыми пожеланиями. Сразу было видно, в этом весь отец Михаил – простой, открытый, морпеховский батюшка. Не случайно священник награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» 2-й степени. Дома с выездов на передовую его дожидаются любящая жена и четверо ребятишек.
– Расскажите вкратце о вашем пути к должности помощника командира бригады по работе с верующими военнослужащими.
– Я воспитывался в воцерковлённой семье, и Вера для меня была естественной. После школы отслужил срочную службу, пошёл работать в спасотряд в МЧС. Потом как-то созрел для поступления в Киевскую духовную семинарию, которая располагалась в Киево-Печерской лавре. Незадолго до событий на майдане, летом 2013 года, окончил курс и по распределению, так сказать, поехал на Дальний Восток в Камчатскую епархию, в отдел по взаимодействию с Вооружёнными силами. Это было моё желание – оказаться в мужском военном коллективе.
Три года я был при кафедральном соборе Петропавловска-Камчатского и взаимодействовал с 40-й бригадой морской пехоты ТОФ. Был внештатным священником соединения. Потом меня направили в город Вилючинск, на базу атомных подводных лодок. Три года я был с подводниками, уже в штатной должности, в 25-й дивизии.
В 2019 году приехал с семьёй в Севастополь (у меня супруга отсюда родом). Сначала был священником храма Александра Невского на территории 810‑й бригады. А с декабря 2021 года официально назначен на должность помощника командира по работе с верующими военнослужащими.
– И буквально через три месяца началась СВО…
– Да, бригада с первых дней выполняет задачи спецоперации. Командир мне сразу сказал: «Не можем вам приказать, но будем очень рады, если вы будете с нами». И естественно, я был вместе с ребятами. Не в передовых порядках, но тем не менее всегда рядом. Ничего экстравагантного военные священники не делают, но люди чувствуют, что мы рядом, таинство церковное совершаем. Первая задача любого священника, и военного, и невоенного, – совершать таинство, именно через него Божья сила сообщается человеку. Укрепляет причастие, исповедь – как духовная баня, очищение от греха, которому каждый из нас бывает подвержен. Человек покаялся – ему становится легче. И ребята часто сами признают, насколько им это важно. Особенно в тех условиях непростых, когда и так всё против тебя, вокруг жутко и страшно. Тут, как нигде, сила Божья требуется, чтобы победить, всё преодолеть и выжить.
– А как организовано ваше служение в боевых условиях?
– По-разному, зависит от ситуации, обстановки, направления, подразделения, куда приезжаешь. Где-то можно походный иконостас смонтировать, людей подсобрать, чинно совершить таинство, чтобы было к службе храмовой приближенно. У нашей бригады специфика – как правило, не стоит в обороне, всегда в движении, особенно при передовых штурмовых действиях. Практически нет возможности соорудить блиндажный храм, как это принято в других соединениях. Поэтому зачастую у нас всё по-походному. Образа первой необходимости с собой берёшь, расставляешь так, чтобы, если что, сразу можно было собрать. Командиры подразделений сообщают, что приехал священник. Все мы люди, и у нас у всех свободная воля выбора. Тут принудить, заставить нельзя ни в коем случае, можно лишь рассказать, как-то преподнести.
– Вы встречали ребят, которые были атеистами и пришли к Вере, оказавшись в боевой обстановке?
– Конечно! Постоянно крестим бойцов и на позициях, и на полигонах, и в церкви при части – перед отправкой на фронт. Правильно говорят, что в окопах атеистов не бывает. В мирной жизни как: работа, хлопоты, суета сует – думают некоторые, «и без помощи Бога обойдусь, сам справляюсь». А там, где взрывы и пули свистят, человек понимает – «оказывается, я далеко не всемогущий»... Вот и хочется ухватиться за Божественную силу. Очень у многих здесь Вера рождается в сердце. Человек может не знать канонов, не уметь даже креститься, но это отношение его, желание приобщиться к Церкви – оно появляется из души, и оно очень искреннее, настоящее.
– То есть вам приходится ещё и преподавать основы вероучения?
- Конечно, вкратце рассказываем – без философии, без занудства, очень простыми словами, даже немного по-детски. На большую службу обычно нет времени. Читаем ряд определённых молитв, положенных к исповеди, к причастию – в полевых условиях только так. Я, например, единственный священник на всё соединение. Чтобы больше людей охватить, приходится ехать подальше, быть там подольше. Порой получается пожить несколько дней с ребятами на позициях. Многие не сразу решаются подойти, что-то спросить. Есть даже такое суеверие – «поп приехал – к беде».
– Не может быть…
– Сам удивился. Был у меня один случай летом 2022-го. Приехал к ребятам на позиции. Захожу к одним в блиндаж, а они испуганные такие – нам, говорят, не надо, идите дальше. Я говорю – а чего вы испугались-то? Я же просто зашёл поздороваться, не хотите – не надо, никто навязываться не будет. А мы, говорят, помирать не собираемся. Ничего себе, говорю, ну вы меня прям огорчили. Я вас так-то не хоронить приехал… И у нас завязался разговор, слово за слово, спрашивают, как и чего. Я говорю – уж простите, вы как те бабушки у подъезда: «Ой, поп идёт, помер кто-то, что ли?» Ну конечно же, я им рассказал, что ни одно таинство церкви к смерти не ведёт. Таинство – это именно Божественное. Как, кому и когда перед Богом предстать – это Его воля, тайна. Господь даёт жизнь, он эту жизнь и принимает.
– С пленными вэсэушниками вам доводилось общаться?
– Да. С радикалами-нацистами я не сталкивался, только с простыми мужиками, которых насильно мобилизовали. Бедолаги такие, смотришь на них – даже жалко. Одного спросил: «Ну как там у вас, священники приезжают на фронт?» Он мне – да, приезжают. Естественно, уж в армию-то украинскую не будет допущен никто из Московского патриархата. Поэтому приезжают ПЦУшники. С какими проповедями, понятно – парень достал иконочку, поясок с молитвой – на украинском языке. Националистическое такое «православие».
Думаю, немало на Украине понимающих и негодующих православных. Но молчат из-за элементарного страха. А вообще, огромная подрывная работа проводилась в их обществе задолго и до СВО, и до 2014 года.
– С каким грузом на душе к вам приходят бойцы?
– Часто задают вопрос о Божьей заповеди «не убий» на войне. Я стараюсь объяснить просто: конечно же, изначально не было Богом задумано, чтобы мы себе подобных жизни лишали. Заповедь «не убий» относится в первую очередь к личным корыстям, злобе, гневу, когда, не дай Бог, человек совершает убийство. А когда война, воину на поле брани дана власть остановить того, кто иначе не способен остановиться. При этом нельзя ни в коем случае бравировать смертью – «мы разгромили, мы уничтожили, мы казнили». Мы знаем по образам наших великих полководцев в истории – Александр Невский, Дмитрий Донской, Фёдор Ушаков, Суворов Александр Васильевич... – настал черёд защищать жизнь и правду – бились, а как иначе?
– Священник на фронте может взять в руки оружие?
– Нам нельзя проливать кровь ни в коем случае. Это неписаный закон. И в Великую Отечественную, и в Чеченские кампании были всё же подобные случаи. Скорее всего, тогда священнослужители оказывались в очень сложной ситуации – в окружении, защищали солдат. Для себя лично я отвечаю на этот вопрос – не дай Бог, а если случится безвыходная ситуация – посмотрим. Другое дело – медицинская помощь бойцам. Сохранить жизнь человеку – это, может быть, даже и первая обязанность для священника.
– К вам обращаются военнослужащие других конфессий?
– В основном с ребятами-мусульманами я пересекался. Имам не всегда может доехать до позиций, поэтому православных священников они на фронте видят чаще, ждут их приезда. Отлично взаимодействуем, поддерживаем их духовно. Со всеми можно о чём-то по-житейски интересном, добром, прекрасном поговорить, можно даже не в контексте Веры, духовности.
– В книге главного военного священника в зоне СВО протоиерея Димитрия Василенкова есть глава, которая называется «Правила духовной безопасности на войне». Каким из них, на ваш взгляд, стоит уделить особое внимание?
– Действительно, замечательная книга о. Димитрия – кавалера трёх орденов Мужества, человека с большим боевым опытом. Нам, священникам, работающим в зоне СВО, он оказывает огромную поддержку во всём. Мы ему очень благодарны.
А духовная безопасность на войне базируется на том, что каждый христианин имеет спасительную возможность обратиться к Богу с молитвой, чтобы Господь укрепил, помог правильно отнестись к происходящему, чтобы не озлобиться и не ожесточиться сердцем. И надо всегда как можно дальше держаться от греха. Например, в воинском коллективе далеко не вчера укоренился «вирус» сквернословия. А ведь на войне нельзя материться. Не понимают многие, что матом вы призываете бесов.
– Как вы думаете, Украина рано или поздно вернётся в духовное пространство Русского мира, будет какое-то примирение внутри народа? Или это теперь вражда на века и раскол, в том числе в Вере, неискореним?
– Знаете, если для нас, общества, что-то кажется невозможным, то для Бога – возможно всё. В храме Александра Невского на территории нашей бригады есть икона с интересной судьбой. Ребята обнаружили её в полностью разрушенном тяжёлой артиллерией доме в Крынках на Запорожском направлении фронта. Стены почти полностью рухнули, вокруг всё сгорело. А икона Богоматери практически не пострадала. Всё в руках Господа.
Похожие новости: