НОВОСТИ СЕГОДНЯ
В январе прошлого года «Аргументы недели» рассказывали о разработке народного ВПК: «Холодок» – маскировочное покрывало с защитой от тепловизоров. Автор изделия Сергей ТОЛСТОВ – офицер запаса, в прошлом командир инженерно-сапёрной роты, деятельный энтузиаст-профессионал и до мозга костей патриот России. К сожалению, в силу разных обстоятельств Сергею не удалось довести «Холодок» до серийного производства в рамках оборонного заказа. Тем не менее сотни покрывал, изготовленных на народные деньги, отлично служат нашим бойцам на фронте и сегодня. А Сергей, отслужив полугодовой контракт в одном из добровольческих формирований, снова полон планов и замыслов по развитию волонтёрских проектов помощи Армии. О них и о том, как довелось воевать, он и рассказал в беседе с нашим корреспондентом.
– Сергей, расскажите, как вы стали добровольцем. Какая была мотивация?
– Как офицер в третьем поколении, я просто не мог остаться в стороне. Это у нас родовое, ведь я считаю себя русским человеком казачьего происхождения – мои корни уходят к донским казакам. Служба всегда привлекала меня. Один из моих дедов погиб под Сталинградом, а второй вернулся с войны без руки, хромой. Я с детства знал, что рано или поздно и я буду воевать, и был к этому готов, поэтому и поступил в своё время в военное училище. Если бы не масштабные сокращения в армии, под которые попала и моя должность в 90-е, я бы, наверное, непрерывно служил до сих пор. А сейчас, когда мне уже за пятьдесят, прямая дорога была только в добровольческие формирования. По ней я и пошёл – конечно же, не ради денег, а из чувства ответственности за судьбу Родины и долга.
– Как сложился ваш путь от волонтёрской помощи к участию в СВО на фронте?
– Так или иначе, я участвую в защите Русского мира в Донбассе с 2014 года. Сначала я помогал мирным жителям, собирал и возил гуманитарные грузы. Потом, с началом СВО, стал активно поддерживать бойцов знаменитой 810-й бригады морской пехоты Черноморского флота, где служат мои товарищи. Они-то мне и рассказали, что при освобождении Мариуполя очень им досаждали днём и ночью снайпера и беспилотники, вооружённые тепловизорами.
– И тогда вам пришла в голову идея создать защитное покрывало?
– Да, я поговорил с разведчиками, выслушал их пожелания к изделию. Так и появился «Холодок». Несмотря на то что наработки и даже какие-то первые образцы подобной защиты уже существовали, я решил упростить изготовление этой защиты и как бы пошёл с нулевой отправной точки. «Бутерброд» из фольги, изолирующего материала и специальной ткани показал отличные результаты на первых тестах. Возник вопрос, где взять средства на производство. Я обратился за советом и благословением к своему духовнику – настоятелю храма в подмосковном селе Знаменское. После воскресной проповеди он обратился к прихожанам с просьбой помочь нам кто чем может. Сразу же собрали необходимую сумму. Отшили первую партию, испытали покрывала на полигонах 810-й бригады. Отзывы у бойцов были самые положительные.
– Было от чего оттолкнуться или это полностью ваша собственная разработка?
– Я начал работать с нуля, методом проб и ошибок, а также многочисленными испытаниями удалось добиться успеха. Было очень важно сделать изделие максимально лёгким – ведь современный солдат несёт огромную нагрузку: шлем, бронежилет, автомат или пулемёт, боекомплект, еду – в сумме это около сорока килограммов. Мне удалось добиться веса всего 300–350 граммов вместе с чехлом. Я считаю, что год работы не прошёл зря. Я встречал похожие изделия, созданные также на волонтёрских началах, но качество материалов и пошив, к сожалению, оставляют желать лучшего.
– Пробовали запатентовать технологию и выйти на серийное производство?
– Да, я пытался, но моих возможностей оказалось недостаточно. Очень помогла бы поддержка проекта со стороны Министерства обороны. В достаточно высоких кабинетах я не раз озвучивал идею создания в России единого координационного центра волонтёров, народного ВПК, который в сотрудничестве с ответственными структурами Минобороны как раз и решал бы задачи быстрого выхода на массовое производство полезных на фронте разработок. А их сейчас создаётся немало – и в области беспилотья, причём не только воздушного, но и наземного и надводного; во фронтовой логистике, в разминировании, проделывании проходов в минно-взрывных ограждениях, различные усовершенствования в стрелковом оружии, РЭБ, снаряжении и т.д. и т.п. Народный ВПК развивается, и, конечно, ему крайне необходимо содействие тыловых, военно-технических структур. Например, на базе ДОСААФ могли бы быть созданы полигоны для тестирования разработок. Кроме того, необходимо сотрудничество с организациями, выдающими патенты, чтобы всё было официально и эффективно. Это несложно реализовать, сейчас это крайне важно, так как идёт война, а все волонтёры действуют разрозненно и поодиночке, что снижает общую эффективность. Поэтому я убеждён – такой координационный штаб был бы просто необходим. И определённые шаги в этом направлении уже сделаны.
– С какими испытаниями вам довелось столкнуться на СВО?
– Я воевал в добровольческом соединении из состава группировки войск «Днепр». Командовал мобильной группой из одиннадцати бойцов. Наша задача была держать позиции, выявлять и уничтожать диверсионные группы врага на Кинбурнской косе, не допуская их продвижения. Опыт был очень насыщенным: я видел и испытал на себе плотность огня от кассетных боеприпасов, реактивную артиллерию и «Топоры», атаки «Бабы Яги» и FPV-дронов. Два раза, видимо, только с Божьей помощью удалось избежать гибели.
Помню этот день – 29 ноября. Я решил в одиночку пройти всего 800 метров до командного пункта, чтобы узнать насчёт бани для ребят. Вышел на косу – место открытое, лес почти весь сожжён. На полпути услышал, как сзади «птичка» подходит. Понял – укрыться негде, бежать бесполезно. Я присел и наблюдал, как дрон приблизился на 10–15 метров, сделал круг и остановился, будто целился прямо на меня. По спине побежали мурашки, про себя я повторял: «Господи, помилуй». И беспилотник выбрал другую цель – улетел к нашим позициям и ударил по блиндажу, к счастью, от взрыва никто не пострадал.
Вторая встреча лицом к лицу со смертью случилась рано утром. Я пошёл на ручей. Набрал две бутылки, и вдруг поднимаю голову, а дрон уже висит надо мной. Сбросил гранату прямо мне под ноги. Бежать, прятаться, само собой, было уже поздно, но случилось чудо – граната не взорвалась. Мой духовник уверен, что это помогли молитвы за меня близких.
– Знаю, что вы сейчас проходите восстановительный курс после контузии.
– Да, 24 февраля я заступил на наблюдательный пункт. Мой блиндаж был собран наспех из мешков с песком, в открытом лесу. Начался массированный налёт дронов. Я включил станцию РЭБ – удалось посадить шесть БПЛА. Один из них всё-таки влетел в мешок с песком и взорвался рядом со мной. Очнулся – в ушах звон, сослуживцы подоспели, осматривают меня. Руки, ноги целы, и я решил не покидать позицию. Заменить-то меня было некем. Так и ходил до конца контракта с прыгающим давлением и приступами головных болей. За этот случай меня представили к награде – Георгиевскому кресту IV степени. Закончу лечение и снова полностью погружусь в поддержку фронта.
Похожие новости: