НОВОСТИ СЕГОДНЯ
Камерная графика — главный хит выставки классика соцреализма, воспевавшего в своих грандиозных картинах молодость, спорт и авиацию.
Александр Дейнека — художник, которого воспринимают слишком однобоко. Классик соцреализма, автор масштабных полотен, поклонник спорта — с удовольствием боксировавший сам, а заодно изображавший крепкие тела спортсменов. Наконец, неисправимый романтик, искренне любивший все советское, а не просто стремившийся выслужиться перед властью. Третьяковская галерея попыталась найти новый ракурс: основу выставки «Александр Дейнека. Гимн жизни» (кураторы — Михаил Денисов, Анна Пахомова, Ирина Цуканова, Наталья Чернышева) составили вещи, привезенные из Курской картинной галереи, где хранится самое большое собрание работ художника. И оказалось, что камерная графика Дейнеки — острая и авангардная — порой гораздо интереснее его огромных полотен. И что именно в этих небольших листах он бывал бесконечно свободен. А в каких-то масштабных вещах — вдруг открыточно-скучен, даже банален: хорошее напоминание о том, что у великих тоже могут быть неудачи.
Фотографии предоставлены пресс-службой Государственной Третьяковской галереи
Вообще о Дейнеке написано на удивление мало: не наберется и десятка монографий. То ли исследователей отпугивает клеймо «адепт соцреализма», то ли это просто фатальное невезение. Поэтому массовый «завоз» из Курска — а большинство вещей в Москве никогда не показывали — хорошая возможность понять творчество художника. В ранних работах бросается в глаза тяга к подражательству: стандартная история для молодого автора. Особенно она чувствуется в «Автопортрете с панамой» (конец 1910-х), где явно «ночевал» ранний Лентулов с его тягой к фовизму и кубизму. Кстати, эту вещь поначалу не ассоциировали с Дейнекой: авторство установили после того, как нашли фотографию художника в панаме. Произведения 1910-х годов показывают, что мастер только искал свой стиль. И нашел его уже в 1920-е, перешагнув 40-летний рубеж.
Фотографии: Сергей Киселев/АГН «Москва»
Впрочем, выставка быстро отступает от хронологии и переходит к главным мотивам и темам в творчестве Дейнеки. Без спорта, конечно, не обошлось: у мастера были все шансы стать профессиональным спортсменом, тренер считал, что из него вышел бы отличный боксер, но интерес к искусству все же перевесил. Про спорт художник говорил с ностальгией: «Он лиричен, он мажорен. В нем много оптимизма». В этом разделе интереснее всего малоизвестные вещи: вроде флорентийской мозаики с бегущими лыжниками или, например, эскиза фрески для кинотеатра в ЦПКиО им. Горького, изображающей танец. К сожалению, сами фрески не сохранились — в здание в 1942-м попала бомба.
Фотографии: Сергей Киселев/АГН «Москва»
Но самая любопытная часть выставки — графика: небольшие листы — рисунки для детского журнала «Искорка» или просто исполненные для себя. Почему-то именно эти «несерьезные» работы совершенно лишены авторских клише и повторов: они меньше всего кажутся связанными с Дейнекой. Например, рисунок для журнала «Смена» — «Порт с кораблями. Экспортный лес»: плоскостной, лишенный и намека на перспективу, словно созданный во времена Древнего Египта. А его аккуратная лаконичность вызывает в памяти японские гравюры — типичный источник вдохновения для импрессионистов и постимпрессионистов, но не для художников-соцреалистов.
Фото: Сергей Киселев/АГН «Москва»
Такой же лаконичной, но уже грубоватой, брутально-фабричной выглядит на его работах Америка. Как и другим представителям советской элиты, Дейнеке разрешали ездить за рубеж. Он жадно рисовал все, что видел. Особенно его поразила Италия — красками, типажами, деталями. Художник писал Серафиме Лычёвой, своей модели и спутнице жизни: «Какой этот город — Roma! Иди в любом направлении, и ты наткнешься на десятки восхитительных вещей… Всюду столько старого мрамора, всяких богов, замечательная архитектура...» Самые удачные заграничные зарисовки были сделаны тогда, в 30-е. А уже в 60-е, Дейнека стал другим: его гротескные танцующие рок-н-рольщики кажутся ожившими карикатурами, словно сошедшими со страниц журнала «Крокодил». А в живописи — будь то изображение красивой барышни, вынесенное на афишу выставки («Юный конструктор», 1966), или «Портрет молодого инженера» (1966) — появляется несвойственная ему манерность. И это не единственная странность позднего Дейнеки (художник умер в 1969 году). Большая картина «Мать и сестра», написанная в 1954-м, выглядит странной и лубочной, словно увеличенная открытка. Взглянув на этикетку, понимаешь, что первое впечатление не такое уж обманчивое: Дейнека писал не с натуры, а вдохновлялся старой черно-белой фотографией, запечатлевшей родных на ступенях дома в Курске.
Фотографии предоставлены пресс-службой Государственной Третьяковской галереи
И все же эти промахи были сделаны большим художником, сохранявшим творческую форму почти до конца жизни. Конечно, рисунки с головками модных барышень — а в 50-е зачатки модной индустрии уже начали появляться в СССР — выглядят странно и подчас нелепо. Но на выставке гораздо больше другого Дейнеки — экспериментирующего с той же смелостью, с которой он выходил на ринг, отбрасывающего все старое (правда, иногда слишком яростно — как в антирелигиозных рисунках) и устремляющегося взглядом куда-то за горизонт. И даже его бравый «Автопортрет» (1948) в полный рост, который высмеивали за непохожесть, не выглядит бахвальством. Художник, создающий собственный миф, — явление, хорошо известное XX веку, вместившему и Уорхола, и Дали. И в этом смысле Дейнека, живший в совершенно другой парадигме, все равно был их современником.
Фото: Сергей Киселев/АГН «Москва»
Выставка работает до 26 октября
Похожие новости: