Что такое смертный грех?

Материал опубликован в №12 печатной версии газеты «Культура» от 26 декабря 2024 года.

Любой грех, от которого человек не хочет отказаться, может стать для него смертным. А не только известные семь.

Вплоть до XIX века богословская наука Русской Церкви находилась в так называемом западном пленении. А именно — не только в методологии, но и на уровне содержания часто рассуждала не самостоятельно, а повторяла выводы западнохристианских исследователей. О западном пленении писали многие отечественные православные мыслители, начиная с Алексея Хомякова и заканчивая протоиереем Георгием Флоровским. С ними трудно спорить, но в одном они все же оказались не правы. В том, что западное пленение было русским Православием преодолено. Это, к сожалению, не так.

Мы до сих пор не просто повторяем те или иные концепции, но даже в ряде случаев провозглашаем их своими, то есть исконно православными. Так произошло, например, с понятием «смертный грех» и списком тех прегрешений, которые можно статусом смертных наделить. Учение о смертных грехах было разработано Тридентским собором Католической церкви, который одобрил и даже догматизировал список семи главных прегрешений, ведущих к смерти души, а также дал четкое определение самому понятию «грех смертный».

Итак, согласно учению католиков семь смертных грехов — это: гордыня, жадность, гнев, зависть, похоть (или блуд), чревоугодие и уныние. Впоследствии к данному списку некоторыми авторами добавлялось еще и богохульство. Сам же грех смертный был определен Тридентским собором как поступок, направленный против одной из заповедей Моисея, совершенный осознанно и свободно. Впоследствии уже в ХХ веке эта формулировка была актуализирована Римским папой Иоанном Павлом II.

Внимательный читатель может задать вопрос: а что, собственно, плохого можно найти в рассуждениях католиков? Почему православные недовольны их скрупулезным подходом? На самом деле сама попытка разобраться в природе греха и противопоставить ему те или иные добродетели (тот же Тридентский собор составил еще и список семи основных добродетелей) как таковая негативной реакции не вызывает. Повод к беспокойству заключается в ином.

Католическая церковь, разделив прегрешения на смертные и обыденные, тем самым указала своим последователям, когда им нужно ходить на исповедь, а когда этого не требуется. На современном этапе католик должен перед причастием исповедоваться только тогда, когда совершил именно смертный грех. Другие же прегрешения прощаются ему или через участие в мессе, или в результате прочтения домашнего молитвенного правила. Подобный подход, безусловно, имеет практические плюсы — четко указывает, когда и в чем каяться. Но, с другой стороны, по сути, делает грехи за рамками списка семи смертных условно неопасными. Что, конечно же, не так.

Православная традиция, позаимствовав у католиков и список семи смертных грехов, названных страстями, и само понятие «смертный грех», все же постаралась отдалиться от свойственной католическому Западу юридической логики. Православное богословие вложило в термин «смертный грех» собственное смысловое содержание. Какое? Давайте обратимся к определению авторитетного дореволюционного учебника по нравственному богословию А. Покровского: «Смертным грехом нужно почитать всякий тяжкий грех, который, овладевая душою человека, делается в нем господствующим, подавляет в нем духовную жизнь, ожесточает его сердце нераскаянностью, делая его неспособным к принятию благодати Божией».

И далее: «Такие грехи называются смертными как потому, что свидетельствуют об омертвении в нас любви к Богу и ближним и вообще духовной жизни, так и потому, что, лишая нас Царствия Божия, подвергают вечной погибели и смерти». Следовательно, православное богословие обращает внимание не столько на форму, так сказать, видовую принадлежность или юридическую типологию греха, а на его действие, существенное влияние на всю совокупность бытия человека. И получается, что дурное пристрастие, находящееся за пределами списка семи смертных грехов, тоже вполне способно привести человека к самым печальным последствиям.

Об этом говорит метафора, довольно часто использующаяся древними авторами и призывающая не увлекаться делением грехов на важные и не очень. Человек, сохранивший, на первый взгляд, незначительное греховное пристрастие, становится похож на птицу, которая вырвалась из сети охотника, но зацепилась за сеть одним коготком. Получается, что она формально находится на свободе, но все же по факту является пленницей. Так и со грехом. Даже мелкий порок, получив власть над душой, оказывает на нее самое губительное, отравляющее влияние. Как, например, злоречие или жестокосердие. Их в списке семи нет, но стали ли они от этого менее опасны?

Так что в понимании Православия смертным может оказаться любой грех, но опять же не сам по себе, а в силу нежелания человека с ним расстаться. Или как рассуждает о том святитель Игнатий Брянчанинов, уподобляя того, кто не готов освободиться от власти порока с несчастным, на чью шею привязали камень и бросили в воду.

Чтобы человеку всплыть, ему нужно разорвать веревку, соединяющую его самого и камень. Так же и со грехом. Спасти от его губительного действия сможет только покаяние — не просто сожаление об ошибке, но сердечный призыв к Богу дать сил греховный промах преодолеть и больше его не повторять.