НОВОСТИ СЕГОДНЯ
Окончание, начало здесь
На фото Александр Власов и Владимир Филичкин
Давно известно, что чтение вслух заклинательного стихотворения приводит в действие различные стимулы как физические, так и психические, параллельные тем, которые обычно используются для вызывания легкого состояния гипноза, называемого гипноидальным. И нейрофизиологи давно пытаются доказать, что некоторые стихи обладают особой техникой введения в транс, что своим таинственным «заклинанием» они обязаны магии, не более непостижимой, чем магия гипноза, и что, усиливая внушаемость слушателей, они позволяют переживать многие события, в которых, к лучшему или к худшему, поэт властвует над сознанием и подсознанием слушателей.
Окончание беседы с челябинским профессором Александром Власовым о воздействии массовой культуры на психику людей.
— Александр Юрьевич, вы, по сути, высококвалифицированный прозектор, судебный медик-эксперт. Но был же и период, когда вы погружались в нейрофизиологию. Я про вашу деятельность в компетентных органах. Про нейролингвистическое программирование расскажите: как вот это все может быть связано с нашей темой о роли массовой культуры в измененных типах сознания?
— Нейролингвистическое программирование на самом деле имеет гносеологические корни, давние и обширные.
— Если это возможно, то, профессор, адаптируйте для обыденного восприятия (смеюсь), что такое гносеологические корни?
— Ну, скажем исторические корни, ладно, хотя это не совсем эквивалентные понятия, но для простоты пусть будет.
На серьезном уровне нейролингвистическое программирование всегда являлось прерогативой очень узкого круга, потому что это, на самом деле, — страшное оружие. В какой-то мере его, опять же, большинство на интуитивном уровне освоили, все эти представители нашей эстрады и так далее, хотя настоящей грамотностью они в этом отношении не обладают: для того чтобы ею обладать, нужны очень глубокие профессиональные знания в сочетании с ораторским искусством. Да, несомненно.
— Да, даже тембр голоса. Потому что они должны быть определенными эти самые модуляции. Обратите внимание на тембр голоса мужчины, очаровывающего женщину, как он вдруг начинает говорить баритоном…
— Спектральные характеристики голоса, Владимир Васильевич, чрезвычайно важны. Но вот в рамках нейролингвистического программирования в первую очередь — абсолютная уверенность в своей правоте и безусловном лидерстве, которая…
— Вы про дидактику сейчас?
— Ну и дидактика тоже одна из важных составных частей этого всего…
— Учить вас надо, дети мои, учить, учить (произвольно меняю тембр голоса). Продолжайте, профессор.
— Формы реализации этого нейролингвистического программирования разнообразны, и помимо дидактики есть еще множество возможных вариантов.
— Вы еще и действия и манипуляции, сейчас вспомните. Так вы что же, гипнотизером работали по поручению спецслужб?
— Ну, и этим тоже в процессе взаимодействия с правоохранительными органами на экспертном уровне пришлось заниматься...
Внушение и прививка идей — против логического убеждения…
— Имею в виду, когда вы беседовали с испытуемыми…
— Да, в том числе и при беседах с испытуемыми.
— Например?
— Один известный случай, когда я в следственном изоляторе беседовал наедине с педофилом известным, который категорически не сознавался в целой серии преступлений…
— В том числе и в жестоком убийстве восьмилетней девочки?
— В том числе, да. Вот за ним еще предполагался целый шлейф огромный...
— Подозревали, но не доказали?
— Практически не доказали, да. Но самое интересное, что в процессе довольно продолжительной интимной беседы, выстроенной в рамках и с применением элементов нейролингвистического программирования, он внезапно полностью сознался…
— Полностью сознался, во всех деталях и нюансах рассказал о тех событиях, которые даже неизвестны были правоохранительным органам… А потом отказался от всего?
— А потом отказался, это так.
— Закрепиться доказательствами не смогли...
— Довольно обычная ситуация, когда в рамках частной беседы удается получить полноценное признание, а потом, находясь уже в другой атмосфере, человек начинает все отрицать. Закреплять на самом деле не так просто, хотя могу сказать, что если такой факт состоялся, то судебные органы относятся к этому признанию с большим вниманием и интересом: если уже оно было озвучено где-то раньше, то отказ уже воспринимается просто как форма защиты.
— То есть вас после такой беседы могут допросить в качестве свидетеля? И вы расскажете под протокол о содержании беседы? То есть вы не священник католический — вам можно...
— Ну, я не связан никакими ограничениями такого морально-этического свойства, это часть работы.
Большинство людей находят концепцию программирования очевидной…
— Так вот НЛП в вашей деятельности — это в первую очередь разговорительный метод был. Он присутствовал невольно или вы как-то анализировали какие-то следы человеческой деятельности с позиций, возможно, методики применения НЛП? Вы оценивали как-то нейрофизиологию конкретного человека?
Вот я помню, вы книжкой какой-то мудреной древнееврейской все трясли передо мной, сотруднице своей очень молодой поручали ее анализировать… Я тогда еще испугался и за вас, и за нее, и за книжку… Там такая ведь заумь, Александр Юрьевич!
— Ну, это очень замысловатые вещи на самом деле.
— Вы про книжку? Ее можно назвать или не стоит?
— Да, про книжку. Да какой смысл? Она ведь популярна и востребована только в очень узких кругах.
— Понятно, тогда не будем ее рекламировать.
— Абсолютное большинство людей о ней никогда не слышали, она не представляет для них никакого интереса и в рекламе уж совсем никак не нуждается.
— Но вот ваша экспертиза, экспертная деятельность в отношении этой книжки и, может быть, подобных ей, в чем она заключалась-то? Как вы ее могли анализировать на предмет возможной злонамеренности? То есть вы анализировали то, о чем думал автор книги, когда писал те или иные строки, то, чем он руководствовался, когда писал? Наше восприятие же субъективно…
— Все, что вы перечислили, имело место, в том числе и мотивация автора.
— И это оценивали вы?
— Да, конечно, и способы донесения этой информации…
— До сознания.
— До широкой публики и до ее сознания.
— И до подсознания?
— Ну и до подсознания тоже.
— То есть опять же эта ритмика в тексте, ритмическое повторение некоторых слов, фраз…
— Она присутствует, по сути, во всех религиозных трактатах и учениях: и в христианстве, и в мусульманстве, и в иудействе, и в буддизме, и во всех прочих. Элементы ритмики и влияние на подсознание неизбежно должны иметь место, потому что иначе это будет неинтересно, это будет не востребовано, когда не создается внутренняя мотивация…
Телевидение, где контроль программ, типичность, повторение…
— Вы сейчас, профессор, вновь подкатываетесь к такой важной теме, как измененное сознание. Измененное состояние сознания, то есть способы введения человека или коллектива какого-то в состояние измененного сознания на концертах, на каких-то сектантских сборищах и даже когда один шаман прыгает в своих оленьих шкурах перед жителями стойбища и ритмично бьет при этом в бубен, как в метроном… Почему-то его паства при этом начинает раскачиваться и уходить в астрал…
— Конечно.
— Да и когда юная поэтесса закатывает глаза и начинает с завыванием ритмично повествовать о своей неразделенной любви и страданиях, ее поклонницы, которые слушают внимательно, начинают испытывать вполне определенные ощущения. Это же тоже способ изменения сознания? Индуцирование…
— Конечно.
— Смотрите мне в глаза, профессор, смотрите в глаза, рассказывайте (смеюсь)…
— Это все имеет одну природу.
— Какую же?
— Общечеловеческую природу, Владимир Васильевич, которая характеризуется поиском чего-то, и задать направление этому поиску — это важная, да и собственно, наверное, единственная, задача всех таких форм реализации влияния.
— Но вы же только что сказали, что эти поиски достаточно примитивные, то есть гомо эректус ищет, кого бы полюбить независимо от пола? Там ведь все примерно одинаково, в поиске сексуальном… Чего бы съесть и кому бы, фигурально выражаясь, физиономию набить, а самому «в репу» при этом не получить… То есть естественные такие инстинкты, природные. А стремление к истине, как у этих, которых сжигали на кострах инквизиции, оно разве отсутствует напрочь у населения?
— Ну, стремление к истине никем и никогда не поощрялось на протяжении всей истории человечества. Это как раз полярные два состояния. Поиск реальной истины как-то материализованной и поиск состояния, создающего иллюзию психологического комфорта…
— Александр Юрьевич, вот вы начитались всяких гипнотических текстов, наобщались черт знает с кем… У вас у самого после этого как с головкой-то? Все нормально? Не беспокоит? То есть чувствовали сами-то, что приходите в измененное состояние сознания временами, что вот эти вот биоритмы, когда вы читаете эти трактаты, меняются в вашей голове?
— Я пытаюсь сопротивляться в меру моих слабых сил.
— Каким же образом?
— Ну, в первую очередь за счет скептического отношения к формам влияния на общественное сознание, к примитивным формам влияния.
— Вы сейчас про критическое мышление? Про ваш научный подход ко всему окружающему с позиции критического мышления?
— Конечно, подвергать все сомнению, как вы помните, — один из древнейших постулатов.
— «Я не мыслю, следовательно, не имею права существовать». Это мой вольный перевод Рене Декарта. Дословный перевод, как мне кажется, существенно искажен историками (смеюсь).
Александр Юрьевич, вот, общаясь со мной долгие годы, вы ощущали на себе какое-то воздействие с моей стороны?
— Ну… Воздействие, безусловно, присутствует, Владимир Васильевич. Но я не могу претендовать на то, чтобы дать этому процессуальную оценку, насколько оно умышленно, это воздействие. Может, это естественная форма вашего поведения или там есть какая-то коварная подоплека (смеется)…
Похожие новости: