НОВОСТИ СЕГОДНЯ
В Москве показывают одну из старейших в России университетских коллекций африканского искусства и ремесла.
Музей Востока представил «Образы Африки»: так называется выставка, включающая в себя более ста предметов из собрания Казанского университета. Эта коллекция хранит немало тайн: ее начинали собирать более 100 лет назад, когда поставщики диковин с черного континента не слишком заботились о том, чтобы досконально выяснить историю предметов. С тех пор подход к собирательству — как и сам взгляд на Африку — кардинально изменился: об этом свидетельствуют экспонаты, пополнившие коллекцию уже в 2010-е годы. Куратор выставки Дарья Ванюкова рассказала «Культуре», какие вещи интересовали собирателей начала XX века, как менялось отношение к африканскому искусству и в чем проявилось влияние западной массовой культуры.
— В чем уникальность коллекции Казанского университета?
— Это одна из старейших университетских коллекций нашей страны. Ее начали собирать еще в 1902 году: будущим географам и этнографам нужны были знания не только о Российской империи и близлежащих регионах, но и о далеких частях света — Австралии, Африке, Океании. Наряду с предметами материальной культуры в университетские коллекции поступали антропологические манекены, изображавшие африканцев. В собрании Казанского университета есть два подобных манекена, выполненные в человеческий рост и одетые в национальные костюмы.
Впрочем, наш музей по своему профилю — художественный, поэтому нас в первую очередь интересовали предметы искусства. При этом сам термин «искусство» является дискуссионным по отношению к традиционным культурам, поскольку для них не характерна идея искусства ради искусства. Как правило, они создавали функциональные вещи, которые при этом были декоративно оформленными. Отсюда — дискуссии о том, нужно ли показывать этнографические коллекции в художественном ключе. Скажем, ложка — бытовой предмет, однако на нашей выставке можно увидеть южноафриканские ложки, являющиеся также ритуальным атрибутом. Это почти скульптуры — с витой ручкой, вырезанной из дерева сквозным способом, с изображением человеческой головы. Долгое время считалось, что у африканцев не было идеи искусства, и вещи носили ритуальный и функциональный характер. Конечно, искусства в современном понимании они не знали, но, безусловно, украшали свое жилище, одежду и различные предметы.
Еще на материале коллекции Казанского университета можно проследить, как менялись принципы собирательства. В старой части коллекции, сформированной с 1902-го по 1912-й год, нет ритуальных масок. Эти вещи долгое время не считали искусством, пока их не открыли для себя авангардисты. Профессура Казанского университета ставила перед собой другую задачу — собрать как можно более полную коллекцию африканских предметов. Так формировались типологические ряды — например, 50 видов копий, различающихся наконечником, или различные виды набедренных повязок. В Европе в то время существовало множество фирм, торговавших экзотическими предметами: их услугами пользовались как частные коллекционеры, так и музеи с университетскими собраниями. При этом музейщики относились к подобным фирмам скептически, поскольку вещи не сопровождались научной информацией. Зато было удобно делать заказ: вы отмечали интересующие позиции, как в каталоге, — например, пять копий и четыре подголовника — и вам присылали выбранные предметы.
— Расскажите, как работали эти фирмы.
— Старая часть казанской коллекции сформирована благодаря двум подобным фирмам. Одна партия предметов была закуплена в фирме Umlauff, основанной в 1868 году Фридрихом Густавом Умлауффом. Будучи корабельным плотником, он долгое время плавал на торговых кораблях и завязал знакомства с торговцами, привозившими с африканского континента пальмовое масло, древесину и слоновую кость. Человек наблюдательный и предприимчивый, Умлафуфф пришел к выводу, что интерес к Африке в ходе колонизации будет расти: колониальные державы захотят узнать, что может дать им тот или иной регион. Кроме того, будут развиваться этнографические и географические науки — а, значит, потребуются предметы и образцы из разных регионов. В итоге Умлауфф открыл фирму в Гамбурге и стал скупать через поставщиков африканские вещи, которые в свою очередь предлагал музеям. У него был специальный бланк: в собрании Казанского университета сохранилось несколько экземпляров. После поступления заказа Умлауфф находил нужные предметы на своем складе, присылал счет и, получив оплату, отправлял вещи. Сам он в экспедиции не ездил — только пользовался услугами поставщиков, которые в то время не интересовались, из какого региона Африки привезен тот или иной предмет. В лучшем случае они указывали страну происхождения, а иногда просто писали «Африка». Нередко вещь определяли как африканскую на глаз. На выставке есть несколько предметов, поступивших с пометкой «Африка», но затем переатрибутированных. В одном случае, это лодка, изготовленная, видимо, в мастерских Умлауффа, в другом — индонезийский веер.
— То есть какие-то артефакты делали в мастерских?
— Да, например, антропологические манекены, а также модели лодок и орудий труда — чтобы насытить спрос на информацию в музейной и образовательной среде. Еще одной фирмой, пополнившей коллекцию Казанского университета, была фирма Юлиуса Кониецко, основанная в 1912 году тоже в Гамбурге. Юлиус Кониецко, получивший этнографическое образование, интересовался традиционными культурами: сам ездил в экспедиции и привозил из вещи с черного континента. В 1950-е, когда начался бум на африканское искусство, он переориентировался на торговлю предметами искусства — прежде всего, ритуальной пластикой и масками. Кстати, его фирма существует до сих пор.
— Чем она занимается?
— По-прежнему продает африканское искусство. Они предоставили нам на выставку несколько фотографий. Я также хотела проконсультироваться с ними по поводу некоторых вещей из собрания Казанского университета, но у них, к сожалению, не сохранилось документов. Пополнение коллекций через фирмы было способом, типичным для того времени: Африка находится слишком далеко, и экспедиции были сложным и затратным делом. Конечно, у Музея антропологии и этнографии (знаменитой «Кунсткамеры») была возможность отправить туда маститых ученых, однако в собрании этого музея есть вещи из коллекции Кониецко и Umlauff — хотя это и не приветствовалось в научной среде.
С тех пор принципы собирательства изменились. Новая часть коллекции Казанского университета, поступившая в 2011 году, почти целиком состоит из масок и скульптуры. В целом, это относится ко всем российским частным коллекциям африканских предметов. Почему наша выставка называется «Образы Африки»? Мы имели в виду не только изображения, но и образ континента, востребованный культурой и определяющий оптику собирателя. С одной стороны, мы видим университетских профессоров, скрупулезно выписывающих названия предметов, которые они хотят получить — чтобы дать максимум знаний своим студентам. С другой — современных коллекционеров, приезжающих на африканский континент и руководствующихся при выборе предметов своими эстетическими представлениями. Ярослав Галко, подаривший коллекцию Казанскому университету, приобрел ее у бизнесмена Игоря Копытцева, уроженца Санкт-Петербурга, посещавшего Африку вместе с учеными-африканистами. Коллеги из Петербурга тепло вспоминают о нем, поскольку он помог многим попасть на африканский континент. В ходе этих поездок Копытцев имел возможность консультироваться с учеными и опираться при покупке предметов на их профессиональное мнение. Таким образом была сформирована новая часть собрания Казанского университета.
— Были ли сюрпризы, связанные с атрибуцией предметов из старой части коллекции?
— Большинство предметов из старой коллекции пришлось атрибутировать заново. А в отношении отдельных вещей нам оставалось лишь развести руками. Например, в экспозиции есть один предмет, напоминающий кожаную подушку. Он также похож на емкость для воды или молока, но при этом прошит через край, с довольно большими отверстиями. А еще украшен латинскими инициалами TL, нанесенными способом клеймения. Формально эта «подушка» напоминает некоторые предметы, характерные для скотоводческих этносов Южной и Восточной Африки, однако они не пользуются подушками — только подголовниками, которые, кстати, тоже можно увидеть на выставке. По одной из версий, эта «подушка» на самом деле не африканского происхождения: подобные вещи можно встретить у североамериканских индейцев. Кониецко бывал в Лапландии и мог привезти оттуда этот предмет. С другой стороны, фактура «подушки» напоминает кожаные щиты зулу: шкуры вытерты сходным образом, приемы сшивки и срезки кожи почти идентичны. Однако европейские инициалы разрушают теорию о том, что эта вещь была сделана обществом Зулу. Хотя, возможно, она задумывалась как сувенир: европейцы бывали в этом регионе и обменивались товарами с местными жителями. Так что это мог быть специально изготовленный декоративный предмет. «Подушка» поступила в собрание Казанского университета в 1911 году: в документах она обозначена как «Подушка из Африки», что в целом характерно для старых коллекций. Скажем, в собрании Сергея Щукина среди африканских статуэток есть одна неафриканского происхождения. Долгое время ее считали африканской, но недавно все-таки переатрибутировали. Традиционные культуры, имеющие сходные условия жизни, нередко создают похожие предметы. Носитель культуры сразу заметит разницу, но мы с вами не относимся к традиционным культурам и, к тому же, отстоим от этих предметов на столетие, поэтому не можем различить нюансов в способах обработки кожи, плетения и скручивая кожаных жгутов. В общем, эта «подушка» снится мне теперь по ночам. Надеюсь, кто-нибудь из зрителей поможет нам разгадать ее секрет.
— Какие еще есть интересные экспонаты?
— Например, африканское оружие. Конечно, в Африке по-прежнему существуют традиционные формы оружия, но предметы XIX века — особая история. И хотя эта красота — смертельная, уровень и качество обработки металла поражает. Что касается современной части коллекции, то здесь можно увидеть восхитительные крупные вещи — личины, наголовники, скульптуры. Один из моих любимых персонажей — Папа Денсу: трехголовый шестирукий мужчина оранжевого цвета, в пляжных шортах и шлепанцах. Этот персонаж обычно сопровождает водное божество, известное во многих африканских культурах как Мами Лата — морская богиня. В XX веке она стала частью городской культуры и была переосмыслена как мифический персонаж. Мами Лата покровительствует женщинам и мужчинам, мечтающим быстро разбогатеть; она строптива, у нее нет детей. Папа Денсу, ее брат или любовник, имеет черты индуистских божеств: в Западной Африке много индийских общин. В следующем году мы планируем выставку, посвященную африканским русалкам, и Папа Денсу, яркий и выразительный, будет одним из ее персонажей.
— В современных африканских артефактах ощущается влияние западной массовой культуры?
— Не только в современных, но в старых — как в той же «подушке» с латинскими инициалами. Можно также вспомнить бисер, который завозили в Африку из Европы. Еще пример, представленный на выставке — красивая коробочка, очевидно, от какой-то мази, приделанная к бисерному украшению, в которой, вероятно, что-то хранили. В XX веке на замену минеральным красителям пришли искусственные: так появились неестественно яркие вещи. Или другой интересный пример — маски общества Геледе в Нигерии, которые можно увидеть на выставке. Зачастую их украшают изображениями самолетов и велосипедов. Эти маски практически утратили свое сакральное значение — сегодня они связаны с театральными историями назидательного характера, призванными наставить молодежь на путь истинный. Например, будешь долго сидеть за компьютером — ослепнешь. В подобных представлениях юмор играет колоссальную роль, причем, он должен быть современным, основанным на знакомых молодым людям реалиях. Поэтому облик масок отражает то, что происходит в окружающем мире.
Выставка работает до 8 декабря.
Фотографии: Марият Магомедова / пресс-службой Государственного музея Востока.
Похожие новости: