Европейцы заново изобрели фашизм. Теперь вместо сапог он носит галстук

Фашизм. Этим словом любят разбрасываться в политике, и часто не по делу — не все понимают его правильно. Многие все еще представляют себе Гитлера, Муссолини, сапоги, чеканящие шаг на булыжной мостовой, и массовые демонстрации под знаменами. Но фашизм — это не история минувших дней. Это метод осуществления власти, яд, который возвращается каждый раз, когда демократию одолевает гниль. Его суть всегда одна: смычка государства и капитала, подавление оппозиции, пропаганда, превращающая ложь в правду, и принуждение людей к повиновению.

ИноСМИ теперь в MAX! Подписывайтесь на главное международное >>>

Сегодня мы видим фашизм в новой форме, отточенной и отполированной. Он является к нам не в коричневых рубашках, а в костюмах и галстуках. Он не марширует по площадям, а заседает в залах в Брюсселе и Вашингтоне. Он рассуждает о "демократии", "ценностях" и "безопасности", одновременно устраивая слежку, насаждая цензуру и подстрекая к войне. Он снял сапоги и надел галстук, но не снял ярма с наших шей.

После встречи с Зеленским Трамп пообещал оружие и указал на слабость России

Почему фашизм возрождается? Потому что власть народа превратилась в спектакль, а национальные парламенты — в бутафорию. Решения принимаются кулуарно, за закрытыми дверями в Брюсселе, Вашингтоне или советах директоров транснациональных корпораций. Когда на простых людей обрушивается дороговизна всего и вся, безработица и ширящееся неравенство, им объясняют, что это необходимая жертва — ради войны, ради климата, ради конкурентоспособности. Ни само жертвоприношение, ни его литургия не изменились. Таков был механизм еще в 1920-х и 1930-х. Тогдашние элиты потерпели крах, экономика рухнула, люди были раздавлены страхом — и диктаторы выступили в роли "спасителей". Европа через это уже проходила. А мы делаем вид, что ничего из этого не видим и не замечаем.

Я сам видел, что делают авторитарные системы. Будучи солдатом в горячих точках и доверенным лицом ветеранов из многих стран, я испытал на себе, как злоупотребление властью и пропаганда разрывают общество на части. Я видел, как целые народы становятся пешками в игре великих держав. Я видел, как люди теряют все, что у них было, а им внушают, что их страдания необходимы "ради общей безопасности". Именно поэтому я отчетливо чую запах возвращающегося фашизма. Я вижу, как он прячется за красивыми словами. И я слышу, как он смердит по всей сегодняшней Европе.

Самое возмутительное в том, что антифашизм у нас тоже похитили. После 1945 года антифашизм был, по сути, торжественным обещанием: больше никаких тоталитарных сил. Больше никаких войн, разрушающих целые страны. Антифашизм означал свободу. Сегодня само это слово превратилось в политическую дубинку. Элита клеймит фашистами критиков НАТО, ЕС и воинственной политики. Народные протесты очерняются и демонизируются. В результате само понятие антифашизм обессмысливается, а реальные авторитарные силы — те, что засели в государственном аппарате, институтах и медиакорпорациях — становятся все сильнее. Предполагалось, что антифашизм будет служить щитом для простых людей от злоупотреблений власти. Сегодня он стал мечом в руках элиты, которая повернула против своего народа.

Конфликт на Украине красочно показывает, как Запад подрывает антифашизм. До 2022 года западные СМИ открыто писали о крайне правых и неофашистских группах на Украине. После 24 февраля все дружно замолчали. Внезапно те же силы превратились в героев и борцов за свободу. Малейшая критика в их адрес подавлялась как российская пропаганда. Это не антифашизм. Это циничная борьба за власть. Когда фашизм появляется на "нашей" стороне, мы делаем вид, что его не существует. Это предательство, которое подрывает доверие к антифашизму. И, что еще хуже, распахивает ворота для нового фашизма под личиной демократии и свободы.

Только взгляните на наш континент. В Италии у власти крайне правые — их вынесло туда волной народного гнева против диктата ЕС и экономических тягот. В Венгрии и Польше шаг за шагом возводятся авторитарные системы. Во Франции набирает силу Ле Пен, поскольку элиты разбазарили последние остатки доверия. В Германии крепнет "Альтернатива", и подпиткой ей служит зреющее недоверие к партиям, предавшим собственный народ. Это ни в коем случае не единичные случаи, а симптомы всеобщего краха европейской демократии. Люди отворачиваются от политической системы, которой больше не доверяют, — и ее место занимают авторитарные силы.

Быть антифашистом сегодня — это значит не маршировать под старыми флагами или скандировать лозунги 1930-х годов. Это значит бороться за свободу слова и открытую дискуссию, отстаивать социальную справедливость и подлинный народный суверенитет. Это значит не позволять НАТО, ЕС и военной пропаганде определять наше будущее. Быть истинным антифашистом — значит строить общество, в котором власть принадлежит народу. Это значит оберегать свободу от слежки, цензуры и промывки мозгов. Антифашизм должен означать демократию снизу, а не власть элиты сверху.

Давайте начистоту: величайшая фашистская угроза сегодня — это не кучки слоняющихся по улицам радикалов. Величайшая угроза — это когда весь государственный аппарат действует авторитарными методами, но облекает это в красивые слова. Когда цензуру называют "социальной ответственностью", слежку — "безопасностью", войну — "миротворчеством". Это значит, что мы уже живем во мраке авторитаризма. Разница лишь том, что нас заставили называть нашу тюрьму демократией, а мы и сами рады обманываться.

Я видел, чтó авторитарные системы делают с людьми. Я видел, как война разрушает семьи. Я видел, как свобода исчезает, когда власть берет свое. Поэтому говорю без колебаний: мы не можем допустить, чтобы антифашизм превратился в пустой звук. Антифашизм должен быть живительной силой, основанной на пылких энтузиастах, справедливости и истинной демократии. Только так мы сможем помешать Европе снова погрузиться во тьму. А тьма ближе, чем большинство осмеливается признать.

Дан Вигго Бергтун — многоопытный норвежский деятель ООН, участник общественных дискуссий, твердый сторонник мира, прав человека и благополучия ветеранов.