НОВОСТИ СЕГОДНЯ
После нескольких дней интенсивных дипломатических усилий кажется, что все заинтересованы в создании впечатления о том, что мир на Украине "вот-вот наступит". Дональд Трамп говорит, что мы "очень близки к договору", Владимир Зеленский, который на прошлой неделе казался почти сломленным, теперь рассуждает о "многочисленных перспективах" реального пути к миру. В совместном американо-украинском заявлении появились слова об "устойчивом и справедливом мире". Однако Москва заняла более сдержанную позицию, и Кремль подчеркивает, что "еще слишком рано" говорить о договоре, что некоторые элементы предложения "позитивны", но многие при этом требуют "отдельного анализа специалистов". Эти различия в тоне сами по себе подтверждают, насколько сейчас все шатко.
ИноСМИ теперь в MAX! Подписывайтесь на главное международное >>>
Все началось с утечки проекта американского мирного плана из 28 пунктов. В Киеве и части Европы документ расценили как "российский список желаний": территориальные уступки, ограничение украинской армии, нейтральный статус страны, жесткие формулировки, которые, казалось, были написаны в Москве, а не в Вашингтоне. Европейские дипломаты поспешили "тушить пожар", понимая, что администрация Трампа снова уготовала им роль статистов, как это уже было с переговорами в Эр-Рияде, а потом с саммитом на Аляске или с попыткой саммита в Будапеште (кстати, тогда Брюссель в буквальном смысле закрыл воздушное пространство для российского самолета). Так всего за несколько дней появился европейский "контрдокумент", тоже из 28 пунктов. Европейцы не включили в них, в отличие от американцев и их плана, признание российского суверенитета над Крымом, ЛНР и ДНР, а также заменили "передачу территорий" формулировкой о "переговорах о территориальном обмене" и надежных гарантиях безопасности для Киева.
Результатом этого "тяни-толкая" стал сокращенный вариант плана уже не из 28, а из 19 пунктов, который и обсуждался в Женеве. Наиболее спорные пункты, касающиеся территорий и будущих отношений между Украиной и НАТО, особо акцентировались и были оставлены для прямых переговоров между Трампом и Зеленским. После первоначального шока у Киева сработал рефлекс самосохранения: украинская делегация, как признают и в самом Киеве, воспользовалась женевским форматом, прежде всего, чтобы "убрать наихудшее" из первоначального американского плана и чтобы доказать свою готовность к переговорам, но не к капитуляции. Но что осталось от плана и обсуждается сейчас, известно фрагментарно, и новый вариант от нас скрывают за плотной завесой тайны.
Позиции ключевых игроков не совпадают, что не внушает оптимизма. Для администрации Дональда Трампа это шанс подтвердить нарратив о президенте как о "миротворце", и Вашингтон уже откровенно заявляет, что Трамп остановил уже восемь войн. План по Украине имеет большое внутриполитическое значение для Трампа и призван продемонстрировать избирателям, что Вашингтон больше не ведет "вечных войн", а расходы на Киев не будут бесконечными. Именно поэтому США отправляют двойственные сигналы. С одной стороны, они сильно давят на Киев, угрожая прекратить помощь, а с другой, создают впечатление большой, буквально исторический мирной инициативы. В игру вступили и новые люди, начиная с Госсекретаря Марко Рубио и специального представителя Стива Уиткоффа и заканчивая министром армии Дэниелом Дрисколлом, что еще больше утверждает во мнении: американская команда импровизирует, и ей не чужда внутренняя конкуренция.
Украинская сторона занимает сейчас очень слабую позицию. На фронте она теряет территории, ресурсы ее истощены, а моральный дух подорван, в том числе коррупционным скандалом на самом верху власти. Недавно Владимир Зеленский говорил, что Украина вступила в один из тяжелейших "моментов в своей истории", а теперь ему приходится параллельно доказывать, что он не препятствует миру и не предал государственность. Для Киева важнейший вопрос, кто даст гарантии безопасности, кто несет ответственность, если гарантии будут снова нарушены, и сможет ли новый договор на самом деле предотвратить новые нападения через пять или десять лет? Поэтому Украина настаивает на необходимости в последний раз всерьез отнестись к принципу "полного суверенитета", каким бы растяжимым ни казалось это понятие сегодня.
Не прошло и суток. Су-30СМ2 уничтожил комплексы Patriot сразу после их поставки на Украину
Москва, что парадоксально, является одновременно и самым удовлетворенным, и самым скептическим игроком. С одной стороны, США впервые с начала вооруженного конфликта официально признают значительную часть российских требований: нейтралитет Украины, запрет на ее вступление в НАТО, отказ от иностранных баз, ограничение ВСУ, неядерный статус, защита русского языка и церкви, отмена санкций и даже возвращение России в самые элитные клубы Запада. С другой стороны, Москва дает понять, что план в нынешнем виде не примет и она. Не только потому что считает некоторые его элементы (вроде использования замороженных российских активов для восстановления Украины) неприемлемыми, но и потому что Кремль уверен — время работает на Россию. Пока российские войска медленно продвигаются, а украинское государство погружается во все более глубокий кризис, в Москве преобладает логика: "если не сейчас, то через шесть месяцев, а если не через шесть, то через год".
Во всем этом есть два блока проблем. Первый связан с гарантиями безопасности. В американском документе упоминаются "надежные гарантии", а европейские лидеры говорят о модели, которая "отражала бы пятую статью НАТО". Над всем этим витает идея о многонациональных "миротворческих силах", размещенных на Украине. Все это выглядит впечатляюще на бумаге, но не в реальности. Кто в момент нового кризиса рискнет вступить в войну с Россией? Насколько можно доверять подписи Вашингтона после опыта Будапештского меморандума и отмененных соглашений о контроле над вооружениями? Даже если сформируется формальная коалиция желающих, она по-прежнему в политическом и военном смысле будет зависеть от США. Но именно США показали, насколько легко могут изменить свой политический курс.
Второй блок касается вопроса территорий. Первоначальный американский вариант шел очень далеко в признании российского де-факто суверенитета над Крымом, ЛНР и ДНР, а также там предусматривался отказ Украины от той части Донбасса, которую она еще удерживает. Европейцы попытались смягчить это формулой, согласно которой Украина согласится не освобождать силой оккупированные территории, а переговоры о границе будут отталкиваться от существующей линии соприкосновения, то есть текущей линии фронта. Для Киева это болезненный компромисс и де-факто заморозка потери, которая не признана де-юре. Для Москвы, которая открыто добивается полного контроля над Донецком и Луганском, как и такого же статуса для Херсона и Запорожья, как сегодня у Крыма, это лишь исходная точка, а не конец. Поэтому в совместном американо-украинском заявлении слово "полное" в словосочетании "полное соблюдение украинского суверенитета" обладает таким весом, который не скрыть за риторикой.
Тут также стоит учесть и сценарии, которые открыто обсуждаются российскими экспертами. Первый вариант, самый жесткий, такой: Трамп может шантажировать Киев, угрожая прекратить помощь, и заставить его подписать почти все, что написано в Вашингтоне. Москва может с этим согласиться в целом, но достаточно всего несколько кризисов из-за языка, церкви или контроля над некоторыми регионами, чтобы вооруженный конфликт возобновился с удвоенной силой. Согласно второму сценарию, Киев при полной поддержке части Европы просто откажется от уступок, касающихся нейтралитета и территорий, и тогда Вашингтон опять потребует "гибкости" от Москвы. Переговоры идут прахом, а США возвращаются к угрозам новыми санкциями и ракетами большой дальности. Третий сценарий считают нейтральным. Переговорщики ходят по замкнутому кругу, пока на фронте продолжаются боевые действия. Киев выигрывает время. Москва пользуется им для новых завоеваний. Вашингтон и Европа под давлением собственного общественного мнения пытаются составить документ, который бы все подписали.
Есть еще и четвертый, самый мрачный сценарий: политический слом Киева, распад фронта и тихое согласие Запада на "слом украинского проекта". Даже сами российские аналитики признают, что если раньше этот вариант выглядел фантазией, то теперь он похож на вероятность, но ни США, ни Европа еще не готовы признать поражение после стольких вложений. Украина "слишком большая, чтобы обрушиться", не только в финансовом смысле, но и в пропагандистском: как объяснить своим избирателям, что после нескольких лет санкций, поставок вооружений и морализаторств о "борьбе за демократию" в результате побеждает Россия? Поэтому Запад сейчас и выбирает переговоры, но ведет переговоры с позиции слабости и боится, что каждый новый вариант плана будет выглядеть еще более "русофильским", чем предыдущий.
Европа при этом находится в неудобной, почти унизительной позиции. С одной стороны, европейские власти громче всех кричали о поражении России и защите "порядка, основанного на правилах". С другой стороны, реальные решения принимают Вашингтон и Москва, а Брюссель, Париж и Берлин бегают за американцами и пытаются впихнуть в их документ хоть слово о европейских интересах. Планы о "коалиции желающих", европейских силах сдерживания и пятой статье не могут скрыть тот факт, что европейская безопасности остается заложником американо-российских отношений. Нынешняя горячка из-за Украины на самом деле — симптом более серьезной болезни Европы, которая годами разрушала собственную стратегическую автономию и теперь не знает, как выбраться из чужой войны, которая ведется на ее континенте.
Все это объясняет, почему так часто происходящее сравнивают с Минском-2. Как и тогда, договор, вероятно, станет комбинацией границ на бумаге, мутных формулировок и открытых вопросов, отложенных на будущее. Но разница в равновесии сил. В отличие от 2015 года, России сегодня принадлежит преимущество на фронте, а Запад устал, разобщен и погружен во внутренние кризисы (рецессия, политическая радикализация и так далее). В таких обстоятельствах, "устойчивый и справедливый мир" может легко стать фразой, которая подразумевает признание реальности, навязанной силой оружия.
Поэтому, несмотря на громкие слова и кричащие заголовки, сегодня, 26 ноября 2025 года, мы не знаем, действительно ли мир близок или мы только вступаем в новую фазу той же войны. Дипломатический процесс активизировался, но именно это и повышает риск "соскользнуть" из-за неправильных формулировок, ошибочных оценок и давления, которые завтра будет трудно оправдать перед собственным электоратом. Переговоры о мире на Украине похожи на прогулку по тонкому льду: поверхность кажется относительно прочной, но трещины видны со всех сторон.
Похожие новости: